Это все мои нервы, думала Ти, я как всегда преувеличиваю.В долине, после которой начинался подъем на Морн Блю – до Элевтеры оставалось всего несколько миль – они неожиданно увидели толпу людей. Пешие, верхом на мулах, на тележках, разбитых повозках; мужчины, женщины, дети – все собрались на широком скошенном поле. В центре поля на импровизированной трибуне выступал мужчина.– Интересно, что происходит? Давай посмотрим, – сказал Ричард.– Думаю, что не стоит. Им это может не понравиться.– Мы можем оставаться в машине, а если надо будет, быстро уедем, – запротестовал Ричард, проявляющий, как всегда, излишнее любопытство.Солнце светило в глаза, трудно было рассмотреть выступавшего, но голос его, обращенный к толпе, был удивительно спокоен.– В течение многих веков эти острова терпели господство британской империи, – у говорившего был легкий британский акцент, тон голоса убедительный. Говорил он достаточно легко, фразы строил в доступной для понимания форме. – Огромное состояние, полученное от выращивания сахарного тростника «утекало» большей частью за границу. На фоне их великолепных дворцов-замков наши, даже самые красивые и величественные, блекнут и кажутся сараями. А ведь их дворцы были построены благодаря нашему сахару! Люди, и в глаза не видевшие Сен-Фелис, жили на прибыли, получаемые с этой земли. Ну а что мы, наш остров получили взамен? Ничего! Абсолютно ничего! А вы, производители всего этого богатства, что вы получили взамен? Вы сами знаете ответ: почти ничего.– Да, действительно, жизнь стала лучше, чем, скажем, в далеком прошлом, или хотя бы несколько лет тому назад. Некоторые из вас, наверное, помнят еще те времена, когда рабочий на плантации получал двадцать центов в день. Мы ушли далеко вперед. Некоторые землевладельцы, – их мало, к сожалению, – используют довольно прогрессивные методы хозяйствования. Да, все это так.– Но правда и то, что все мы – заложники, жертвы этой системы. Именно из-за нее две трети из вас – безработные в период с января по июнь, после окончания работ на плантациях сахарного тростника. Эта система вынуждает вас браться за любую работу: женщины дробят камни на дорогах, мужчины уезжают с острова в поисках работы. И они еще смеют утверждать, что вы не признаете семейных отношений! И вас не связывают узы семьи!Голос его звучал страстно и вдохновенно. Ричард прошептал:– О Боже, парень – настоящий оратор!– Когда я работал в школе, я слушал то, что рассказывали мне дети. От них я узнал больше, чем вы сами могли бы рассказать мне о себе. Они поведали мне о ваших пьяных мужьях и загубленной юности, о плачущих малышах. Они плачут, потому что ваши дома перенаселены и такие шумные, что они не могут заснуть!– Ну так чего же вы добиваетесь и хотите? Более высокой зарплаты и, само собой разумеется, вы заслуживаете ее. Они говорят, что не могут платить больше, и, судя по обстоятельствам, не лгут. Здесь необходима система планирования и инвестиций. Возьмем, к примеру, кофе. Мы выращиваем кофейные зерна, затем транспортируем их в Англию, где они перерабатываются, а мы в итоге импортируем наш же собственный кофе! Глупее не придумаешь! Или сахар. Почему мы не можем рафинировать его сами? А почему мы не можем производить пакеты, мелассу, ром, бутылки для рома? Наши люди требуют, молят о работе. Позвольте мне подвести итог. Можно все изменить, будь на то воля и разумные действия. Теперь, когда все взрослое население имеет избирательное право, нужно научиться разумно распоряжаться правом голоса, – при этих словах оратор вскинул обе руки. – Забавно, меня попросили выступить по поводу забастовки, и я выполнил обещание. Но я не мог не высказаться о глобальном, важном, о том, что волнует, что наболело. Нам нужно такое правительство, которое устраивало бы нас, которое выполнило бы все поставленные нами задачи. При таком правительстве не нужны будут ни забастовки, ни стачки. Я не политик и не лидер движения. Я – гражданин, который хочет, чтобы жизнь наша была лучше. Поэтому я призываю вас отдать свои голоса за Николаса Мибейна! Он не смог приехать сюда. Меня попросили представлять здесь его – именно это я и делаю. Николас Мибейн – вы все его знаете! Партия «Прогрессисты нового дня!»Речь его была встречена аплодисментами и возгласами одобрения.– Он – белый! – закричал Ричард. – Посмотри, Тереза! Я думаю… нет, нет, хотя очень похож. Интересно, кто он?Выступавший поднял руку, прося тишины.– Мы хотим двадцатипроцентного повышения. Это наши требования на данный момент. Вы прекращаете работу и не отступитесь от своего, пока не добьетесь того, на что имеете право. Все очень просто.Он спрыгнул с платформы и был увлечен толпой. Все закружилось вокруг в водовороте людского потока, шумном многоголосии.Ричард дал задний ход. Увидев проходящего мимо мужчину в рабочей одежде, он спросил:– Кто выступал? Как его зовут?С минуту мужчина оценивающе смотрел на Ричарда, облаченного в полотняный пиджак, и Терезу, одетую в летнее платье лилового цвета. Зачем вам это нужно? – спрашивали его глаза. Затем он ответил.– Он работает в газете «Рупор». Он знает, что говорит. А зовут его Курсон. Патрик Курсон.Для юного Билла все началось за ужином. Патрик был взволнован:– Мне не нравится то, что происходит. Когда я ехал домой после выступления, я проезжал мимо двух полицейских участков. Кто-то разгромил их. Создается впечатление, что сложившуюся ситуацию хотят использовать преступные элементы.Дезире сменила тему разговора, как всегда, в самый интересный момент. Эта ее привычка просто выводила Билла из себя. Вечно она норовит ускользнуть от любой неприятной, отвратительной, по ее представлению, темы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138