Ты не заметил, что сейчас я не притрагиваюсь к сигарете? Я дала зарок: никогда впредь не делать этого.
– Господи, мне не по себе, – проговорил Арни, бледный и ошеломленный.
– Тогда я взбесилась. Я крушила мебель в кабинете, а при этом курила одну сигарету за другой. Вот так и возник пожар. Это все было из-за той девчонки. Вот какая я! – выкрикнула Гиацинта. – Поэтому Джеральд забрал моих детей. Мне пришлось их отдать, понимаешь? А иначе… иначе…
– Понимаю, – мягко сказал Арни. – Понимаю.
– Даже сейчас для меня не миновала опасность. И никогда, никогда не минует. Я никогда не верну себе детей. И никогда не забуду невинного мужчину, погибшего из-за меня.
Когда Арни обнял Гиацинту за талию, она положила голову ему на плечо. И в этом прикосновении не было ни страсти, ни желания – лишь стремление утешить ее.
– Это был несчастный случай, Арни, клянусь тебе. Могла загореться штора, потом огонь перекинулся на другие вещи. Или ты считаешь, что я сделала это намеренно? Скажи мне честно, прошу тебя!
– Уверен, что нет. Не понимаю, почему он обвинил в этом тебя. И так сильно переживал. В конце концов, это было даже не его здание. Я владел им.
– Джеральд устал от меня, а это дало ему повод от меня отделаться. Теперь он с удовольствием общается с детьми и ему не докучает такая зануда, как я.
– Ты – зануда?
– Так все время случается…
– Если бы это случилось со мной… Но я не буду говорить об этом сейчас.
И вдруг Гиацинту охватил страх. Что она наделала? Она схватила Арни за руки и впилась взглядом в его лицо.
– Арни! Ты никогда и никому об этом не скажешь? Не обмолвишься даже случайно? Я верю тебе, Арни! От этого зависит моя жизнь! И жизнь моих детей, если со мной случится худшее. Я не рассказала об этом даже Францине! Я боюсь, что она так разъярится, что однажды пойдет к Джеральду – и это будет для меня конец. Она презирает его.
– Гиа, выбрось из головы этот вздор. Я уже все забыл. Я никогда ничего не слышал. Ты мне ничего не рассказывала.
Вероятно, она была наивной. Наивность – ее главный недостаток, сказала как-то Францина, а Джеральд часто повторял это. Однако иногда необходимо кому-то верить.
– Я верю тебе, Арни, – повторила Гиацинта.
Он поднялся.
– Я сейчас возьму такси и отвезу тебя домой. – Он поцеловал ее в щеку. – Я готов все сделать для тебя, Гиа, и буду ждать. Я тебя не тороплю. Но ты все обдумай.
Глава 13
В течение нескольких месяцев по субботам и воскресеньям, а также по вечерам после занятий Гиацинта шила и складывала свою работу, никому не показывая ее. Работая, она слушала музыку. «Я прослушала десять опер, – подсчитала Гиацинта. – И сшила платьев столько, что они могут составить небольшую коллекцию».
Юбка из обивочной ткани все еще висела в шкафу. Из той же ткани она сшила жакет, который также повесила в шкаф. Светло-зеленое платье, сшитое Гиацинтой для Францины и взятое той в Мехико, она воспроизвела из зеленого атласа. В шкафу висело и черное платье с воротником, стилизованное под семнадцатый век и отделанное белыми кружевами, серый шерстяной костюм с алым кантом, расклешенный льняной костюм, различные брюки и блузки.
Однажды, перебирая свои изделия, Гиацинта подумала, что все эти изысканные, созданные ею вещи приносят радость в процессе их создания. У нее никогда не возникало желания надеть их. Одежда самой Гиацинты вполне отвечала образу ее жизни: занятия, уик-энды с женщинами, с которыми она подружилась, визиты Францины в Нью-Йорк. Кстати, круг общения Францины был гораздо шире, чем у дочери.
Посещения Франциной Флориды длились не более двух дней. К Гиацинте приезжали дети, но тоже на короткое время. Арни, появляясь в городе, приглашал ее на обед, и никогда – в номер своего отеля…
Казалось, того вечера вообще не было. Гиацинтой владели сложные чувства: она испытывала к Арни благодарность и глубокое расположение. О том, что чувствовал сам Арни после того, как она отвергла его, Гиа могла лишь гадать. Очевидно, он хотел ее видеть – иначе зачем бы ему навещать ее? Наверное, у него были другие женщины, которые давали ему то, что не дала она. Возможно, он жалел Гиацинту, узнав про историю с пожаром.
Стоя однажды перед своими работами, рассеянно глядя на них и размышляя о своей жизни, Гиацинта решила попытаться продать их. Не прошло и пятнадцати минут, как она сложила все в большую коробку, спустилась вниз и взяла такси. Через десять минут она приехала в самый фешенебельный магазин на Мэдисон-авеню и показала свои изделия управляющему.
Наблюдая, как он изучает содержимое коробки, Гиацинта подумала: не удивило ли его такое эксцентричное поведение? Через минуту она почувствовала ужас от своей дерзости и ощутила желание убежать из магазина.
Впрочем, элегантный управляющий не казался шокированным. Напротив, проявил явный интерес. В молчании проходили минуты. Только тихо шуршала папиросная бумага, в которую были завернуты изделия.
– Мне нравится серый костюм, отделанный алым кантом, и кружевная блузка. – Управляющий улыбнулся.
Он доставал из коробки одну вещь за другой, внимательно разглядывал, а затем аккуратно упаковывал.
– Ваши работы интересны. Вы, должно быть, не ожидали положительного ответа?
Гиацинта покачала головой.
– Напишите ваше имя, номер телефона и несколько слов о себе. Нам нужно подумать. Я непременно дам вам знать.
В странном состоянии, не понимая, не дурачит ли ее этот джентльмен, Гиацинта взяла коробку и на такси вернулась домой.
Через несколько дней Гиацинте позвонил незнакомый джентльмен. Она сразу подумала, что сейчас услышит вежливый отказ.
Но это оказался секретарь весьма знаменитого модельера – Лины Либретти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91