– Господи, писатели, да их пучок на пятачок!
– Где ты взяла это фото? – спросила Бет.
– Ты скоро все узнаешь, – заметила Ферн. – Как только я сойду с первых страниц. Где-то через недельку или что-то вроде этого! Я скажу Большому жюри все, что они пожелают выслушать.
– А в это время, пока мы разговариваем, похититель может украсть другого ребенка. А ты сидишь в тюрьме и ждешь, когда известность принесет тебе свои плоды! – зло прошептала Бет.
– Ну послушай меня, – сказала Ферн. – Мне нужна небольшая услуга. Ладно? Мне нужно, чтобы ты принесла сюда мою косметику и все такое. Один из парней в доме сэра Джорджа покажет тебе, где все лежит. Когда ты придешь, захвати с собой Рэли. Я договорюсь, чтобы здесь были журналисты и фотографы. Ты представляешь, как все будет выглядеть в прессе и на ТВ? Рэли навещает меня в тюрьме!
– Я не хочу, чтобы Рэли участвовал во всем этом, – холодно заметила Бет.
– Захочешь, захочешь, – ответила Ферн. – Ты спроси об этом у своего прекрасного муженька, кисонька! Пока, до встречи!
Бет сидела и слушала гудки отбоя. Она была настолько зла, что на ее глаза навернулись слезы. Ферн была самой гадкой личностью, с которой ей приходилось встречаться в своей жизни. Она была сотворена из льда, и вместо сердца у нее тоже была ледышка.
Спустя неделю она заявила Большому жюри, что кто-то неизвестный просто прислал ей фото по почте. Она даже не сразу заглянула в конверт, он довольно долго просто лежал у нее на столе. К тому времени она уже вдоволь насладилась славой и теперь пожинала ее плоды. Когда ее спросили, почему она сразу ничего не сказала, она ответила, что это ее право, и потом, она действительно ничего не могла им сообщить.
Фотографию к тому времени держало в руках столько людей, что, когда она попала к дактилоскописту, он смог выявить там только какие-то неясные смазанные отпечатки. Работать с ними было невозможно. Когда фото было показано по ТВ и напечатано в газетах, никто не откликнулся. Не было никакой подсказки, где могла быть сделана эта фотография.
Бет с отвращением видела, что везде снова были огромные фотографии Ферн.
– Ты просто умрешь, – промурлыкала Ферн, позвонив как-то утром Бет. – Мне позвонил сам мэр города, понимаешь? Они планируют огромный прием в «Ротари-клаб» и желают оказать мне честь и преподнести мне ключ от города. Правда, здорово, а, киска?
– Что ты им сказала? – спросила Бет.
– Я сказала им, чтобы они шли в жопу, – ответила Ферн и залилась вульгарным резким смехом.
ГЛАВА 41
Шум вертолета был настолько сильным, что Рэли ничего не слышал из того, что пытался объяснить ему пилот.
Он наклонился в его сторону, приложил руку к уху и покачал головой. Пилот показал на юг в направлении к горам Санта-Моники. Луна прекрасно освещала их в сине-черном небе.
– Пятнадцать минут, – сказал он. Рэли все равно ничего не услышал, но прочитал по губам. Он кивнул, чтобы показать, что понял.
Впереди был город – перед ними простиралось море огней.
Рэли видел, что городу не было ни конца ни края. Слева был островок небоскребов, они нависали над Сити-Холмом.
Перед ними стояло несколько отдельных башен на задворках «XX век Фокс». Рэли там много снимался.
Все казалось каким-то нереальным и пустынным, как после взрыва.
Гораздо дальше отсюда были видны красные мигающие огни в небе – это садились самолеты в международном аэропорту Лос-Анджелеса.
Через несколько минут Рэли смог различить извилистую ленту дороги с огоньками несущихся машин. Сансет-Стрип… В летнюю прекрасную ночь Сансет жила своим обычным бешеным ритмом. Еще дальше виднелись красные, синие и белые огни над бассейном. Огромный щит наверху здания «Рэли Барнз продакшнз». Пол ни о чем не забудет, подумал Рэли с улыбкой. Как только известные студии и компании начали размещать эти огромные раскрашенные рекламные щиты, Пол начал думать о том, что им нужен такой же щит. Только он будет гораздо лучше и больше всех остальных. И необходимо, чтобы это был не только щит, но чтобы на нем что-то двигалось.
Наконец ему пришла гениальная идея. На их щите будет все время появляться информация. Световая информация. По типу того, как были представлены новости на светящейся дорожке на Таймс-сквер.
Пусть это будет реклама картины с подводными съемками, которую они собирались делать на побережье Пуэрто-Валларта в Мексике, где Джон Хьюстон снимал «Ночь Игуаны». Поэтому в рекламе должна быть вода.
– Вот-вот! – воскликнул Пол.
Бассейн и огромный щит с рекламой картины. Бегущая строка будет отсчитывать дни, пока не начнутся съемки, а потом дни производства картины'. Потом будет отмечаться время до выхода картины на экран. Типа календаря. Все было бы прекрасно, но Пол начал строить свои планы, когда они собирались снимать новую картину по Давиду Копперфильду. Делать римейк. А после этого «Питер Пэн». Еще не было ничего – ни названия, ни сценария, ни даты начала съемок и не было денег. Но если Пол что-то задумывал, то можно было считать, что он этого уже добился. На крыше здания построили помост, на нем щит, на котором было написано: «Не пропустите информацию». И все было закончено еще до того, как комиссия уполномоченных начала вопить, что у него не было разрешения на постройку. Они подали на него в суд, то же самое сделали все владельцы окружающих зданий. Но щит оставался на месте, так же как и бассейн, который, казалось, парил в воздухе прямо посредине Сансет.
Пол обладал прекрасным воображением. Он мог видеть все в перспективе. Все было прекрасно, и Рэли надеялся, что эти качества перейдут к нему. Правда, иногда Пол был уж слишком занудлив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173