И наконец завершился последний год ее учебы. Она закончила с отличием, и ее приняли в Калтек, чтобы она прошла там специализацию.
Элеонор была в восторге, вспомнила Рэли. У нее даже слезы показались на глазах. Они пошли в ресторан в Хьюстоне, который порекомендовал им кто-то в больнице, и заказали бутылочку шампанского, чтобы отпраздновать это событие. Казалось, Элеонор собрала для этого все свои силы, потому что спустя две недели она тоже стала пациенткой этой больницы. Состояние ее было тяжелым. Говорили, что у нее кончились жизненные ресурсы. Да, именно так заявили врачи. Они старались как-то подлечить Чарльза, но ему ничего не помогало.
Таковы были дела в эти последние месяцы. Рэли порой казалось, что она живет в коридорах больницы. Она там находилась ради нескольких минут, которые могла провести у постели Элеонор или Чарльза. Туда приходили ее бывшие ученики и интерны, занимавшиеся в университете, приезжали навестить известные ученые. Много цветов и телеграмм. Написанные красивым почерком записки с пожеланиями всего наилучшего и надеждой на выздоровление!
Из Бостона приехала Энн, предварительно завернув в Миннесоту, где она оставила близнецов со своими родителями.
Они обе молча сидели на ярких пластиковых стульях в приемном покое больницы. Что-то тихо вещал установленный вверху телевизор. Их кофе остыл. Они заказали пиццу и забыли о ней.
Чарльз умер первым, а Элеонор последовала за ним через несколько часов.
– Слава Богу, все кончено, – плача, сказала Энн. – Какое счастье, что никто из них не узнал, что другая его половина умерла раньше.
Рэли кивнула, она была так измучена, что не могла ни говорить, ни плакать.
Какая же милая Энн, думала Рэли с благодарностью. Она отложила свои занятия, даже не подумав о том, как Лорри будет со всем справляться. Энн твердо знала, что должна быть рядом с Рэли и по мере возможности поддержать, ободрить и помочь справиться со всеми делами.
Энн пошла с ней в контору адвоката, когда тот зачитывал завещание. Они оставили деньги мексиканскому правительству, чтобы оно позаботилось об учениках и Международном учебном центре. Сувениры, редкие книги, все любимые личные вещи завещались бывшим студентам, лаборантам, аспирантам и дальним родственникам. Авторские права на старые книги и основная часть недвижимости отошли университету Чикаго. Авторские права на три последние книги они оставили Рэли. И ей же была завещана остальная недвижимость. У Рэли широко раскрылись глаза, когда она услышала огромную сумму. Она подумала, что теперь сможет выполнить все задуманное. Сможет вернуться домой не нищей, свести счеты с Полом и востребовать то, что принадлежит ей по праву. «Спасибо тебе, моя дорогая Элеонор! – подумала она. – И спасибо тебе, милый, добрый Чарльз!»
Энн полетела с ней в Мексику, чтобы помочь составить списки вещей и книг и подготовить все для новых управляющих делами. Но Рэли была одна на палубе корабля, удалившегося на несколько миль в открытое море. Она стояла под горячим солнцем и дрожащими руками бросала пепел в воду. Их пепел смешали, и Рэли видела, как он плыл по воздуху и погружался в воду, в сине-зеленые волны.
Рэли прошептала последнее «прости» Элеонор и Чарльзу Фиск, и слезы ручьем текли по ее щекам.
Она услышала поток испанских слов по радио, и стюардессы начали быстро собирать у пассажиров пластиковые стаканчики и салфетки. Потом объявление повторили по-английски с приятным мягким акцентом. Их предупреждали, что следует пристегнуть ремни, не вставать с места до полного приземления самолета, убрать подносы и не курить. Над головой зажглись надписи на испанском и английском языках.
По внутренней радиосети мягкий голос сказал: – Благодарим вас за то, что вы воспользовались услугами компании «Мексикана». Команда надеется, что полет был для вас приятным. Мы приближаемся к Лос-Анджелесу.
Рэли почувствовала, как забилось у нее сердце, когда она посмотрела в иллюминатор. Там были серые ленты скоростных шоссе, они переходили одно в другое, образовывали кольцо развязок. Потоки машин на них переливались в свете солнца. Вдали в дымке стояла гряда гор, высокие и острые небоскребы, казалось, ранили небо. Ниже – целое море крыш, крытых красной черепицей. Бассейны во дворах напоминали ожерелье из сапфиров. И все утопает в зелени деревьев.
Она протянула руку под сиденье и вытащила оттуда свою новую элегантную дорожную сумку. Она весьма странно себя чувствовала – как будто время исчезло и она никуда не уезжала из Лос-Анджелеса. Может быть, она и не жила все эти годы и только сейчас вновь возвращается к жизни. Она вытащила и новый чемоданчик для косметики, который тоже купила в «Ньюмен-Маркусе» в Техасе. Рэли перевернула страницу «Вог», где модель демонстрировала модную косметику. Тени для глаз – тонны и тонны, разного цвета – голубые, серые, сиреневые. Несколько слоев черной туши для глаз. Румяна. Рэли увидела, что сейчас никто не старается выделить рот. Бледно-розовая помада и сверху слой блеска для губ. Рэли расчесала свои блестящие густые каштановые волосы, падавшие ей на плечи. Она взглянула в зеркало тем зовущим и соблазняющим взглядом, которым обычно смотрели модели в этих модных журналах. А что – ничего! Громко рассмеявшись, захлопнула пудреницу и убрала ее в сумку.
Самолет пробежал дорожку к терминалу и остановился. Стюардессы открывали двери. Рэли поднялась с сиденья, поправила свои облегающие фигуру джинсы, красиво свернула платочек в кармане темно-синего кашемирового блейзера.
Она увидела одетого в черную униформу шофера с табличкой, на которой было написано «Мисс Фиск», рядом с дверью с надписью «Таможня».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173