Деревенские общины, как правило, сохраняли свою исконную структуру – единственным новшеством было то, что налоги платились теперь не греческому, а латинскому феодалу. Нет оснований считать, что при латинских режимах крестьяне жили хуже, чем при прежних правителях, а положение некоторых групп населения при латинянах даже улучшилось.
Правители или землевладельцы иногда вкладывали немалые средства в сельскохозяйственные или промышленные процессы. Хорошим примером этого может служить производство сахара на Крите и Кипре. Чтобы вырастить достаточное количество сахарного тростника, необходима довольно мощная оросительная система, и это наверняка повлекло изменения в привычной обработке пахотной земли. Для постройки и содержания сахарных факторий, таких, как обнаруженные при раскопках в Куклии и Епископи на Кипре, нужны были немалые средства и рабочая сила. Владельцы, вероятно, обладали значительными капиталами и прибегали к использованию труда рабов. Неудивительно, что только наиболее богатые лица или корпорации могли позволить себе заниматься сахарным делом: король в Куклии, госпитальеры в Колосси, венецианское семейство Корнаро в Епископи. Почти весь произведенный сахар экспортировался в Западную Европу, как и полученные доходы (госпитальеры переводили доходы на Родос, а семейство Корнаро – в Венецию). Здесь может возникнуть вопрос о том, насколько эту деятельность латинских режимов можно считать прототипом колониальных предприятий более поздней эпохи. Какие-то аспекты сахарного производства на Кипре предвосхищают плантации на островах Карибского моря, но для проведения обоснованных параллелей этих совпадений недостаточно.
Повсюду на Латинском Востоке между правящей элитой и местным обществом существовала весьма ощутимая дистанция. Само по себе это не было чем-то необычным: чужим был и правящий класс в Османской империи (по крайней мере, по отношению к ее европейским подданным), мамлюки в Египте принадлежали даже к другой расе и держались обособленно от коренного населения. Латинские режимы отличались и друг от друга. В венецианские владения из Венеции на определенный срок присылались правители, которые управляли в соответствии с законами своей республики. Кипрские короли были независимы и следовали только собственным интересам. В политическом смысле, таким образом, венецианские порты и острова можно назвать колониями, а Кипр – нет. Генуэзские владения, пользовавшиеся большей автономией, чем венецианские, и Ахайя и Афины, являвшиеся вассалами анжуйцев и арагонцев, находятся где-то посередине.
Но можно ли считать Латинский Восток колониями в экономическом смысле? И Венеция, и Генуя рассчитывали на получение пз своих заморских владений продуктов питания и сырья: вина, оливкового масла, зерна, сухофруктов, полезных ископаемых, сахара и (позже) хлопка. Венецианцы в особенности строго следили за тем, чтобы их купцы совершали регулярный товарообмен между восточными территориями и республикой. Генуэзцы, однако, не подвергались такому жесткому контролю, и их корабли не были обязаны разгружаться в портах Генуи. Таким образом, Латинский Восток снабжал Европу продуктами и сырьем, но в полном смысле слова колониальной державой можно считать только Венецию. Обычно продукция латинских территорий продавалась во всех частях Средиземноморья. Производство наиболее ценных товаров, таких, как шелк в Фивах, смола мастикового дерева на Хиосе и сахар, требующее крупных инвестиций, так и не развилось до такой степени, как монокультуры Канарских и Карибских островов или юга США в более поздние времена. В результате никто и нигде на Востоке не зависел только от одного продукта и не подвергался большому риску в случае затруднений с отдельными товарами на торговом рынке. Не было и речи о том, чтобы местная экономика служила интересам другой державы Итальянские морские республики получали львиную долю своих богатств в результате торговли привозимыми издалека предметами роскоши. Для Латинского Востока это означало участие в доходах транзитной торговли. Будучи транзитными пунктами в восточной торговле пряностями, Константинополь, Фамагуста, Айас в Киликийской Армении и черноморские портовые города процветали (по крайней мере, какое-то время), н их процветание зависело от постоянного присутствия западных купцов. Вместе эти купцы представляли собой значительную экономическую силу, но из этого не следовало, что они могли диктовать свои условия местному политическому режиму.
В сельских районах землевладельцы пользовались доходами от своих прав на землю и на продукцию труда крестьян. Многие из них, даже на венецианском Крите, сами жили в своих поместьях. А доходы тех, кто не жил на месте, можно было смело считать не участвующими в экономике острова. Так. например, по крайней мере часть богатств, получаемых от принадлежащих семейству Корнаро сахарных плантаций и фактории в Епископи на Кипре, отправлялась для пополнения семейных сундуков в Венеции. Деятельность Корнаро, с одной стороны, предвосхищала более поздние колониальные предприятия, но, с другой стороны, они вели себя почти так же, как землевладельцы византийских времен, которые отправляли доходы из провинций империи в Константинополь.
В одной из предыдущих глав высказывалось предположение, что Палестина и Сирия подверглись религиозной колонизации. К рассматриваемому периоду позднего Средневековья обе эти территории были уже утеряны, а назвать западные сообщества на Латинском Востоке колониальными было бы слишком смело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146