..
— Он тебе жениха привел, своего протеже.— Она громко рассмеялась.
Мы обменялись с ней взглядами, причем мой не выражал ни малейшего удивления.
— Он чуть ли не старше твоего отца, но? c'est un homme du monde *, следит за своей внешностью и потому выглядит значительно моложе своих лет.
Я промолчала.
— Что же, тебя это не пугает? — спросила она.
— Нет,— отвечала я,— ведь насильно отец не выдаст меня замуж.
-- Не может быть, чтобы он тебе понравился! — воскликнула мама.— Хотя надо отдать ему должное, держится он очень достойно! Но познания его, остроумие, искусство вести беседу — все это не свое, а заемное, заимствованное, наносное.— Она пожала плечами.— Однако женщины на это падки. Но, поверь мне, мишурный блеск не может составить счастья. С неискушенным, добрым человеком скорей обретешь его.
Она продолжала ходить по комнате, скрестив на груди руки и опустив голову.
— Прошу тебя, при встрече с генералом на улице или, если он придет к нам, избегай разговаривать с ним... выходи из комнаты и не позволяй ему приближаться к тебе.
— Как прикажешь, так и сделаю.
— Я не приказываю, а советую... как мать, потому что желаю тебе счастья.— Довольная моим ответом, мама обняла меня.— Найдется для моей доченьки жених получше престарелого генерала, которому отец хочет запродать тебя. Отец — человек легкомысленный, я знаю это по своему горькому опыту.
Неприятный разговор был прерван появлением барона. Мама кинулась ему навстречу, и они стали оживленно перешептываться, а я отошла к окну. Видно, мама с ним советовалась, потому что спустя некоторое время барон прошел к ней в комнату, составил телеграмму и тотчас же отправил ее.
Полагая, что сегодня нежелательная встреча нам больше не грозит, мама отправилась со мной на прогулку в ту живописную долину среди гор, которая ведет к фабрике фарфора. Навстречу попадалось много людей. Вскоре к нам присоединилась пани Целестина со своим экс-банкиром, который шел за ней с зонтиком и накидкой. Вечер настал чудесный, воздух после дождя был чист и прозрачен, издалека доносились звуки музыки. На душе у меня
1 как светский человек (фр.).
было отрадно... невзирая даже на генерала. Так шли мы с полчаса, когда заметили впереди троих человек: двое поддерживали друг друга под руки, а рядом с букетом цветов семенила хорошенькая девушка высокого роста, примерно одного со мной возраста.
— Целестина, милочка! — вдруг воскликнула мама.— Если меня не обманывает зрение... это Мостицкая, моя давнишняя приятельница. Нет, быть этого не может!.. В последний раз мы виделись с Еленой лет десять назад... Они в Королевстве живут.
— Да, ты не ошиблась, это Мостицкая! — отвечала пани Целестина.
Встречные тоже как-то странно посматривали на нас.
— Елена, ангел мой! — вскричала мама, и они бросились друг другу в объятия.
Спутник Мостицкой, оставшись без поддержки, с трудом устоял на ногах, но к нему подоспела девушка,— видно, его дочь.
Тут начались нежности, взаимные представления, и, поскольку поблизости оказалась скамейка, старшие сели. А нам с Аделью (так звали девушку), прежде чем мы успели разглядеть друг друга, велено было подружиться по примеру своих родительниц.
У Мостицкого подагра. Ноги у него отекли, лицо неестественно румяное, одутловатое, но нрава он веселого и добродушного.
— Вот за грехи отцов страдаю,— сказал он, обращаясь к маме.— Вина не пью, а подагра все одно замучила.
Жена его ни хороша собой и ни дурна и выглядит старше мамы. Держится просто и скромно, без гонора, но манеры у нее безукоризненные. И взгляд умный, проницательный,— кажется, насквозь тебя видит.
Мостицкий склонен обращать все в шутку. Зашипит от боли и сразу улыбнется, пошутит, как бы желая сгладить неприятное впечатление. Адель — настоящая красавица, но она словно не сознает этого и из-за своей чрезмерной скромности проигрывает, не кажется такой хорошенькой и очаровательной, какова на самом деле.
— Мы, старики, тут посидим,— сказал Мостицкий,— а вы погуляйте, только далеко не уходите. Познакомьтесь хорошенько, подружитесь...
Адель взяла меня под руку, и мы не спеша пошли по тропинке. Я обрадовалась сверстнице, так как общество взрослых мне порядком наскучило.
— Вы давно приехали? — спросила она.
— Несколько дней назад.
— А мы третьего дня. Как тут красиво, не правда ли? Ты любишь природу?..
— Люблю,— помедлив, отвечала я.— Но, откровенно говоря, никогда не задумывалась над этим...
— Я пейзажи рисую,— пояснила Адель и тух же прибавила: — А музыку любишь?
— Меня учили музыке, и я играю на фортепиано, пою, но особого пристрастия к ней не питаю.
— Читаешь много?
— И этим похвастаться не могу. Редко какая книга увлекает меня.
— Значит, рукодельничать любишь?
— Терпеть не могу...
Адель остановилась в недоумении, а мне после моих искренних признаний стало стыдно за себя. Так странно начался наш первый разговор. То ли на меня напала откровенность, то ли я хотела просто перед ней порисоваться. Адель слушала с неодобрением, а когда я, в свою очередь, спросила, чем она интересуется, она сказала, что любит рисовать, без музыки не мыслит себе жизни, много читает, занимается самообразованием и... очень счастлива.
Она показалась мне не менее чудной, чем я ей. Так шли мы, болтая обо всем понемногу. Между прочим выяснилось, что разница в возрасте между нами всего несколько месяцев. Несмотря на свою ученость, она умеет быть веселой, ребячливой, и вообще есть в ней что-то располагающее к себе. Мы дали друг другу слово часто видеться и дружить.
Когда мы вернулись домой, мама прилегла отдохнуть, а я думала о своей новой подружке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36