Она что-то кричала и махала платком.
— Это же Анна, — вырвалось у Карфангера.
Едва лишь шлюпка подошла к фалрепу, Анна закричала мужу:
— Победа, Берент, победа! Бранденбуржцы разбили шведов! Даже дважды: сначала под Ратеновом, а потом и под Фербеллином!
То, что Карфангер издали принял за платок, оказалось свитком бумаги.
Адмирал быстро спустился в шлюпку и взял его у Анны. Наскоро поблагодарив жену за эту новость и поцеловав ее еще раз на прощание, Карфангер поднялся на борт. Распустив белоснежные паруса, фрегат заскользил по Эльбе навстречу морю.
Офицеры собрались на шканцах. Корабельный писарь громко прочел содержание свитка. В нем описывалось, как бранденбургский курфюрст со своей армией форсированным маршем прошел от Рейна до Эльбы, как он храбро налетел под Ратеновом на шведов и нанес им сокрушительное поражение под Фербеллином, причем на подмогу ему пришли крестьяне из окрестных деревень с вилами и цепами, с лошадьми и подводами. Полный разгром шведов довершили рейтары фелмаршала Дерфлингера.
Раздались крики «Ура! «. Капрал Хейн Вредэ спросил у своего соседа:
— Я не ослышался? Хафельские крестьяне помогали молотить шведов? Те самые крепостные крестьяне? Значит, шведы их и вовсе дочиста обобрали, похуже чем господа помещики, а иначе…
Что было бы иначе, сосед не услыхал: голос ХейнВредэ потонул вовом взрыве криков «Виват! « и «Гип-гип ура! «.
Тем временем Венцель фон Стурза тряс Карфангера за рукав:
— Как, Георг Дерфлингер жив? И по-прежнему храбро дерется, как в былые времена?
— Вы знаете его? — с интересом спросил Карфангер.
— Как же мне его не знать! Не раз и не два сводила нас судьба. Сначала, когда я служил в императорской армии, потом — у саксонцев. Приходилось мне и скрещивать с ним шпаги — это когда он перешел на службу к шведам. О, этот человек умеет вести в бой конницу, как никто другой. А теперь он, стало быть, фельдмаршал у курфюрста? И это при том что ему уже лет семьдесят, не меньше!
— Как и вам, господин Венцель, — подхватил Михель Шредер, — и ваш клинок до сих пор чертовски скор на расправу. Гром и молния! Другого такого рубаку еще поискать!
— Вот только не стал я ни фельдмаршалом, ни адмиралом, не снискал ни высоких чинов, ни победных лавров…
— Несмотря на ваше мастерство? — не отставал Михель Шредер. — Или, если служишь императорам, королям и князьям, надо больше иметь, чем уметь? Иметь землю, влиятельных друзей или родственников при дворе?
— Дерфлингер родом из бедных австрийских крестьян, — отвечал фон Стурза, — и начинал он коноводом в императорской армии. Что он всегда хорошо умел, так это пользоваться благоприятным моментом — и в бою, и в любом другом деле. А кроме того, не стеснялся переметнуться на службу к вчерашнему противнику, если это сулило выгоду. Я же всегда делил с моими полководцами и победы, и поражения. Может быть, потому и не удалась моя карьера… Однако же вы недалеки от истины: если у вас нет никого, кто превозносил бы ваши заслуги в нужное время и в нужном месте, то ваша слава не выйдет за пределы круга самых близких друзей. Только поймите меня правильно: пример Дерфлингера — это не правило, а скорее исключение. У него талант полководца.
— А у вас нет никакого таланта? — спросил Бернд Дреер.
— Не знаю… Если и есть, то скорее по части исполнять приказы, чем отдавать их.
— Что, однако, ни в коей мере не вредит вашему престижу, дорогой друг, — подытожил Карфангер. — Что толку в полководческом таланте, если у командира нет в распоряжении мастера, который может научить его солдат искусству сражаться? Поэтому, дорогой друг, мне бы хотелось как можно дольше не расставаться с вами. Где, скажите мне, найдется еще один такой виртуоз, умеющий делать все одинаково хорошо?
— А как насчет адмирала де Рюйтера? — спросил Михель Шредер.
— Много ли вы знаете таких адмиралов? — парировал Карфангер. — И даже такому мастеру не обойтись без толковых подмастерьев.
Караван из тридцати китобойцев и двенадцати «купцов», направлявшихся в Архангельск, бороздил воды довольно приветливого в эти летние месяцы Северного моря. Настроение у офицеров и команд было приподнятое. Караван благополучно прошел Норвежское море, оставив далеко за собой Северный полярный круг. На траверзе мыса Нордкап «россияне» повернули на восток, в Баренцево море; Карфангер сопровождал китобойцев до скалистого Шпицбергена.
Промысел в этом году был удачный. Через несколько недель трюмы китобойных судов были доотказа набиты бочками с китовым жиром. Настала пора собираться в обратный путь, на юг. Без всяких приключений дошли они до Хаммерфеста, где к ним присоединились «россияне».
Когда они наконец легли на курс зюйд-зюйд-ост, задул сырой, промозглый норд-вест. Казалось, что паруса наполняет не только он, но и то внутреннее беспокойство, которое гнездилось в душе каждого гамбуржца.
Что их ждет в Ритцебюттеле, какие новости с театра военных действий?
Или, может быть, уже заключен мир?
Над устьем Эльбы повисло затянутое тяжелыми октябрьскими облаками небо. И Эльба, и ее берега, и ритцебюттельская гавань выглядели хмуро и неприветливо; в противоположность им новости, доставленные на борт флагмана, оказались довольно благоприятными. Бранденбуржцы отобрали у шведов остров Рюген. Рейхстаг наконец объявил от имени империи войну Швеции.
Датский король Кристиан V открыто перешел на сторону Бранденбурга. Ганноверцы заняли Штаде и прогнали шведов с берегов Эльбы. И только на западе войска французов по-прежнему опустошали Нидерланды и Эльзас.
— А Гамбург? Какую позицию занимает совет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114