Два дня спустя фрау Мартенс как обычно поутру поднялась наверх, чтобы разбудить Михеля Зиверса, но в каморке никого не застала. Не было и матросского сундучка, который по приказу Карфангера принесли в трактир с «Мерсвина». Под кроватью стоял лишь сундучок покойного отца Зиверса, набитый никому не нужным хламом.Тогда Йохен Мартенс извлек из-за стойки увесистую вымбовку, которую всегда держал под рукой на случай потасовки в трактире, и заковылял в сторону альстерской гавани. Он не сомневался, что молодой Зиверс пошел наниматься на «Анн-Шарлотт». И если ему не удастся притащить обратно в трактир этого прохвоста, то пусть хоть вернет остатки денег, выданных ему из выкупной кассы.Однако в гавани трактирщика ждало разочарование: два с лишним часа назад, едва лишь кончился прилив, «Анн-Шарлотт» снялась с якоря и ушла вниз по Эльбе.А в это время Михель Зиверс, вполне довольный собой и остальным миром, сидел на грот-марсе, болтая ногами и посвистывая, беззаботно наблюдая за чайками, кружившими над кораблем. «Анн-Шарлотт» шла в Лондон с грузом зерна.В первый же вечер, когда моряки с «Анн-Шарлотт» сошли в лондонском порту на берег и явились в близлежащий кабак, Михель Зиверс начал швырять свои талеры направо и налево. Его товарищи, удивленные такой щедростью, стали расспрашивать, как он ухитрился так разбогатеть. Зиверс поначалу ударился плести небылицы насчет необыкновенных выигрышей в карты и в кости, но к вечеру вино развязало ему язык, и он выболтал тайну, которая связывала его, Йохена Мартенса и выкупную кассу. Собутыльники вначале изумленно таращились то на него, то друг на друга и в конце концов порешили, что Зиверс спьяну несет околесицу.Последний, однако, стал орать ещё громче, доказывая, что все было именно так. Затем потребовал ещё по кружке эля и по стакану джина для всех и после этой порции окончательно опьянел. Переводя остекленевший взор с одного на другого, он принялся задираться с товарищами, словно ощущая их неприязнь по отношению к своей персоне. Но когда самые разумные из них решили, что настала пора возвращаться на «Анн-Шарлотт», Зиверс начал изо всех сил сопротивляться. Остальные попробовали его попросту окрутить и вытащить из кабака, однако, поскольку сами они не очень твердо держались на ногах, Михель Зиверс сумел вырваться и выскочить наружу. Когда его недавние собутыльники гурьбой вывалились вслед, в переулке уже не было никого.Надо сказать, что все время, пока Михель Зиверс щедро угощал товарищей и болтал языком, все больше пьянея, за ним внимательно наблюдали несколько плечистых молодцов, сидевших неподалеку. И когда гамбуржцы предпринимали отчаянные усилия к тому, чтобы доставить своего надравшегося товарища на борт «Анн-Шарлотт», мало кто из них обратил внимание, что эти люди, словно по команде, исчезли за дверью.Первым сообразил, что произошло, старик такелажник.— Все ясно! — прохрипел он, покачиваясь, и сделал неопределенный жест рукой. — Теперь ищи ветра в поле. Его сцапали вербовщики английского флота.С тем они и вернулись на «Анн-Шарлотт». Наутро Михель Зиверс тоже не появился, и капитану Шредеру стало ясно, что пропавший матрос теперь находится на одном из британских линейных кораблей, стоявших на якоре у противоположного берега Темзы. Товарищи Зиверса рассказали капитану о его пьяной болтовне насчет Йохена Мартенса и талеров из выкупной кассы, но Михель Шредер поначалу отказывался им верить, пока один из помощников боцмана не сказал ему:— Откуда трактирщик берет деньги, я не знаю, не буду врать, но, что он уже многим морякам ссужал талеры под проценты, — это совершенно точно.От этих слов новый капитан «Анн-Шарлотт» потерял покой. Именно по этой причине, едва лишь судно ошвартовалось в гамбургском порту, он отправился к Беренту Карфангеру за советом.Карфангер был занят переделкой своего «Мерсвина». Поднявшись на палубу по наклонной доске, один конец которой лежал на фальшборте, а другой — на причале, Михель Шредер увидел, что все кругом завалено деревянными брусьями, толстыми досками и кницами. На баке, прямо посередине палубы, зияло отверстие, в которое с полдюжины матросов опускали на толстых талях новый якорный шпиль. Карфангер, одетый в такую же грубую рабочую одежду, как и остальные, вместе с другими повис на ходовом конце талей, удерживая на весу тяжелый шпиль.— У вас забот полон рот, как я погляжу, — здороваясь, заметил Михель Шредер. — Похоже, вы собираетесь сделать из «Мерсвина» новый корабль?— Вы почти угадали, — подтвердил Карфангер. — Мне крупно повезло с новым плотником — с ним мне никакая верфь больше не понадобится.Они спустились в капитанскую каюту, где Шредер сразу рассказал обо всем, что ему стало известно, и высказал кое-какие подозрения по поводу всей этой истории. Карфангер слушал его внимательно, не перебивая. Когда Шредер умолк, он спросил:— Но почему вы пришли со всем этим ко мне?— Вы член правления гильдии капитанов. Если бы я по-прежнему оставался штурманом, то обратился бы к одному из старейшин гильдии штурманов и боцманов.— Да, вы правы, — задумчиво протянул Карфангер. — Но, надеюсь, вам понятно, какие последствия будет иметь для меня эта история, если я сообщу о ней адмиралтейству?— Не совсем… — Шредер недоуменно глядел в затылок Карфангеру, стоявшему спиной к нему у кормового окна.Помолчав, тот ответил:— Вам известны мои размышления по поводу создания принадлежащей городу эскадры фрегатов для охраны торговых караванов. Следовательно, вы можете себе представить, как «обрадуется» Утенхольт, если этот замысел будет осуществлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112