– Но ведь он вполне может выжить! После трехчасовой операции и двухнедельного пребывания в больнице он будет у нас бегать как заводной. Вы это не хуже меня знаете!
– Попытайтесь, Фриц. – Доктор Мэй поднял обе руки. – Закупоренный желчный пузырь – это судьба. А с ней не спорят. Ей подчиняются.
– Только не я! Мэй, объясните этому человеку, что его еще сегодня доставят в больницу на сушу.
– Скажите ему сами.
– На моем ужасном китайском?
– Он вас поймет.
Доктор Меркер нагнулся над больным. Тот уставился на него полными боли глазами. Губы его были сжаты. Показывать врачу свои страдания недостойно мужчины.
– Твой живот надо вскрыть, – медленно произнес доктор Меркер на кантонском диалекте. – Здесь я этого сделать не могу. Мы тебя отвезем в лучшую больницу Коулуна. И сегодня же вечером твоя боль пройдет.
Больной промолчал, но его глаза закрылись. Меркер поднял голову и бросил на доктора Мэя вопросительный взгляд.
– Он меня понял?
– Наверняка! Хотя от вашего китайского подохнуть можно.
– Я знаю.
– Мы с Янг будем по очереди давать вам уроки. Через месяц подучитесь.
– Где больной мог бы подождать, пока за ним приедут?
– На палубе. За надстройкой для рулевого. Ах да, вы ведь еще не знакомы с моей джонкой. С вашей джонкой, Фриц. Заглядывали вы за высокую деревянную надстройку? Когда-то там был мой бельэтаж! Кухня, бар, салон, библиотека! Там мы и жили… а внизу находились только наши спальни и моя приемная. Я тогда еще носился с идеей перестроить джонку и перенести все жилые помещения наверх. А внизу устроить маленький, но достаточно удобный госпиталь – для тяжелобольных, вроде этого с желчным пузырем. Неплохая была идея… А потом это горе…
Янг поднялась на палубу. Оба соседа вновь уложили больного на носилки, и вниз спустился очередной пациент. Донельзя смущенный и растерянный, он замер перед Меркером в глубоком поклоне. Доктор Мэй кивнул:
– Это теперь ваш кабинет! А я только присутствую и наблюдаю. Через пару дней и этого не потребуется.
– Через пару дней? – Доктор Меркер непонимающе взглянул на Мэя. – Что это значит?
– Неужели вы оставите этих несчастных без врачебной помощи?
– Вам отлично известно, что я работаю по контракту!
– По новому! Отныне вы новый доктор с джонки…
– Мыслимое ли дело! – всплеснул руками доктор Меркер. – Хотите, чтоб меня отдали под суд?
– В Плавучем городе действуют только наши законы! – голосом, в котором прозвучало торжество, проговорил доктор Мэй. – И есть еще ваша совесть врача, Фриц! Но, черт побери, продолжайте прием. А я выпью за ваши успехи. Должен же у меня быть повод, чтобы выпить.
Доктор Меркер принимал больных до самого обеда. Подходили все новые сампаны, пациенты вскарабкивались на джонку, дисциплинированно занимали очередь, а потом спускались вниз к доктору Меркеру. «Как на конвейере, – подумал он. – Стоят вплотную друг к другу, раздеваются, дают себя осмотреть. И слышат все, на что жалуются другие, где и что у них болит. Для них это самое обычное дело – нет ни любопытства, ни отвращения, ни стыдливости, но нет и участия. Обычное сообщество больных».
Первое впечатление оказалось обманчивым: было много очень серьезных случаев. При нормальных условиях доктор Меркер отправил бы в больницу по меньшей мере пять человек, двоих с воспалением легких, одного с абсцессом на затылке, одного с гепатитом и одного по подозрению в раке толстой кишки. Янг, которая завела новую картотеку, всякий раз удивленно поднимала глаза, когда Меркер просил ее сделать пометку «Б» или «Г» – «больница» или «госпиталь». А доктор Мэй отмахивался.
– Все это можно сделать и здесь, Фриц, – сказал он во время короткого перерыва, – если вы останетесь у нас и переоборудуете джонку…
– Шантажист! – криво усмехнулся Меркер. – Я найду другие пути. Более разумные.
– Если вы предложите заполнить госпитали Гонконга «водными китайцами», сами окажетесь на улице.
– А вот поглядим!
– Поглядим! Вы как будто собирались начать с забитого желчного пузыря.
– Верно! Где мне найти полицейский катер?
– Нет, он и впрямь поверил в эту идею! – Доктор Мэй хлопнул в ладоши. – Янг, хоть ты образумь его!
– Я считаю, что он прав, – тихо проговорила она. – Их нельзя не лечить по-настоящему. Разве они не люди?
– Если он хочет стать вторым Альбертом Швейцером – я не против, – воскликнул доктор Мэй. – Я – нет. У меня больше нет сил.
– Кто такой Альберт Швейцер? – Янг была явно смущена.
– Это был замечательный врач и гуманист. В африканском девственном лесу он своими руками построил больницу, чтобы помогать бедолагам, до которых никому не было дела. – Доктор Меркер сполоснул руки в старом медном тазу со вмятинами. Мэй протянул ему порванное полотенце. – Одни перед ним преклонялись, а другие, как всегда, посмеивались над ним и даже осуждали! Всю жизнь ему не хватало денег, всю жизнь ему приходилось бороться с косностью и глупостью! Он так и не разбогател, а глупость, конечно, оказалась всесильной. Он и умер в своей больнице в девственном лесу – неожесточившийся и удовлетворенный тем, как прожил свою жизнь. Характерно, что после смерти его почитают не столько как медика, сколько как знатока музыки Иоганна Себастьяна Баха и специалиста по органам, – Доктор Меркер вытер руки. – У врачей свои странности. Особенно когда речь заходит о знаменитых коллегах и предшественниках.
– С этим же вы столкнетесь в Гонконге, Фриц! – сказал доктор Мэй. – Вот увидите, вам живо обломают рога!
Они вышли на палубу, где опять собралось много больных. Китаец с моторной лодки времени зря не терял. Как и предсказывал доктор Мэй, новость буквально сразу облетела Плавучий город:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93