Этот проект затрагивает жизни тысяч людей, майор. Может, у вас, конечно, поджилки трясутся всякий раз, когда приходится начальству докладывать? У меня лично нет. И никакие золотые нашивки на рукаве не вынудят меня замолчать, если потребуется высказать свои подозрения. – Ролингс встал, Хамфри тоже вскочил со стула. Ситуация в корне изменилась. Расследованием убийства занялось ЦРУ, и от предъявленных им обвинений так просто не отмахнешься. Хамфри явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Я, во всяком случае, знаю, что мне делать.
– Закрыть все двери и не смыкать глаз…
– Этого мало. – Ролингс покачал головой. – Очень меня неизвестный убийца тревожит, ведь убирать Ященко не было никакого смысла. Зачем ликвидировать собственного агента, когда тот уже почти достиг цели?
– Здесь мы вам ничем помочь не можем, – совершенно искренне сказал майор Хамфри. С угрюмым видом покидал он бухту Бискейн. Думал он теперь только об одном, и мысль эта свинцовой тяжестью давила его: о проекте знают лишь пятнадцать высших военных чинов, и один из них где-то проболтался! – Бог мой, если это раскроется…
– Ну так что? – спросил доктор Кларк, когда машина с сотрудниками ЦРУ отъехала от ворот. – Нам бронежилеты надеть?
– Совершенно не обязательно! – Ролингсу было не до шуток. – Каждый должен следить за собой, а все вместе за Хелен. Первые две недели можно жить спокойно, а потом следует ожидать, что кто-нибудь опять попытается тайком выйти на нас. Только мы уже будем в Сан-Диего, а там мы еще беззащитнее, чем здесь. Хелен, я вынужден сказать тебе: ты не поедешь с нами. Тебе нужно как можно скорее выйти из игры, она становится слишком опасной.
Вот теперь Хелен дала волю чувствам и зарыдала, уткнувшись лицом в грудь Финли.
6
Отличительной чертой характера военного атташе полковника Ишлинского была привычка волноваться по пустякам. Но когда случалось действительно что-то серьезное и любой другой на его месте начал бы рвать на себе волосы, Юрий Валентинович сохранял спокойствие и выдержку.
Он уже не раз доказывал это, когда терпел поражение в тайной войне с ЦРУ и терял хорошо законспирированных агентов. Два года назад он тоже был на удивление спокоен, узнав, что его секретарша, необыкновенно красивая уроженка Казани Лидия Филипповна, которой он доверял как самому себе, вот уже несколько месяцев работает на американцев. Ишлинский не проявил даже признаков волнения. Просто Лидия, эта легкомысленная особа, во время экскурсии в Колорадо вела себя крайне неосторожно, зачем-то полезла на скалу, где камни постоянно выскакивали из-под ног, и, потеряв равновесие, упала с высоты в несколько сот метров в пропасть.
На ее похоронах Ишлинский был среди тех, кто нес гроб, и сослезами на глазах обнял отца Лидии, которому разрешили приехать в Вашингтон проститься с дочерью. Однако, уже возвращаясь в Казань, тот неожиданно умер от разрыва сердца, ибо Ишлинский узнал, что после похорон ему позвонил сотрудник ЦРУ.
Но, боже мой, что творилось, если секретарша, печатая отчет, делала хотя бы в одном слове ошибку! Вот тогда Ишлинский превращался в голодного волка, который воет в сибирской тайге и готов растерзать все и вся.
Именно так он повел себя, услышав по телефону два слова: «Ричард мертв».
– Этого следовало ожидать, – заорал он. – Я же говорил ему, что пора бросить пить! Небось врезался во что-то?
– В пулю девятимиллиметрового калибра, товарищ полковник, – ответил его собеседник. Он был не лишен чувства юмора.
– Что вы там несете? – Ишлинский моментально взял себя в руки. Теперь он был собран и деловит.
– Его застрелили.
– Ричарда? Кто?
– Пытаемся выяснить.
– Пытаетесь выяснить? Зачем? Ясно, что это работа ЦРУ.
– В том-то и дело, что нет. Это нас больше всего удивляет. Американцы тоже ничего не понимают. Ричард был отлично законспирирован.
– Оно и видно, – с сарказмом в голосе сказал Ишлинский. – Лука далеко?
– Да нет, рядом.
Когда трубку передали Луке, Ишлинский, услышав его уверенный голос, даже ударил по столу кулаком:
– Лука, теперь вам придется выполнить задание Ричарда. Только действовать придется гораздо более активно. До сих пор я очень мало уделял внимания всей этой истории с дельфинами. Но смерть Ричарда доказывает: это гораздо более серьезно, чем мы предполагали. «Дельфин», по всей вероятности, кодовое наименование какого-то проекта. Займитесь им. Не жалейте ни сил, ни средств. Как там Бонн?
– О нем ни слуху ни духу. – Уверенности в голосе Луки сразу поубавилось. – Мы только случайно можем выйти на него.
– Это с его-то профессией?
– А если ученый-металлург переберется в Сибирь, пойдет работать слесарем по ремонту машин, да еще и фамилию сменит, вы его легко найдете, товарищ полковник? У Бони – широко распространенная профессия, и сменить фамилию в Америке очень просто. Да и вряд ли он вообще в сфере медицинского обслуживания работает. Ему достаточно просто жить в Нью-Йорке, там он спокойно затеряется среди миллионов его жителей.
Ишлинский повесил трубку. История, происшедшая с агентом Бони, вот уже свыше трех лет терзала его душу. Он был великолепным агентом, обладал такой респектабельной внешностью, умел внушать к себе доверие, и никому даже в голову не могло прийти, что он живет двойной жизнью. Он добывал очень ценные сведения, которые при проверке всегда подтверждались, словом, это был самый ценный кадр Ишлинского. Что бы ему ни поручали, он всегда с блеском выполнял задание.
Тот четверг был самым черным днем в жизни Юрия Валентиновича. ЦРУ и ФБР в 5 часов утра провели широкомасштабную акцию по всей стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106