«Сир, я приветствую вас, тысячу раз приветствую вас на нашей земле. Все, что бы мы ни сделали, не передаст должным образом ни чувств, которые мы питаем к вашей особе, ни радости, с которой мы видим, что вы ступаете по пределам нашей страны, ожидающей вас, чтобы воспрянуть».
Я была в каком-то трансе, в каком-то ошеломлении, позволив себе это бурное выражение чувств, которые мною тогда обуревали. Не знаю, как я могла это сделать, будучи по натуре робкой.
Наполеон посмотрел на меня внимательно. Он взял букет, бывший у него в карете, подал мне его со словами: «Прошу сохранить это как заверение в моих добрых намерениях. Увидимся в Варшаве, и тогда я попрошу благодарности из ваших чудесных уст».
Военный тут же занял место подле императора. Карета быстро покатилась вперед, а великий человек долгое время махал мне шляпой.
Я неподвижно провожала взглядом удаляющийся экипаж, пока он не исчез вдали. Моя спутница вынуждена была привести меня в чувство, хлопнув меня рукой. Я завернула мое сокровище в батистовый носовой платок. Мы быстро уехали и были дома уже поздно ночью. Я пошла спать, утомленная физически и от счастливых эмоций».
«Я узнала, что император обедал у графа С. П. (Станислава Потоцкого), который пригласил избранных дам из высшего общества».
(Массон : Как-то утром Марии сообщили, что некое весьма влиятельное лицо (Юзеф Понятовский) спрашивает, в котором часу она может его принять. Приняла она его в полдень.)
«…Мадам, я пришел спросить, почему вы лишаете нашего гостя возможности любоваться одним из прелестнейших цветков нашей страны. Я пришел также просить, чтобы вы не были впредь так суровы и приняли приглашение быть у меня на балу. Я думаю, что вам уже нет никакой нужды знакомиться. Прошу прощения, но мы все знаем.
Его смех, ехидный и громкий, вывел меня из равновесия, я покраснела и не пожелала понять его намек.
– Нет, нет, не будьте больше столь скромной, не скрывайте свой триумф. Ваша тайна уже разглашена».
(Массон : Едва лишь Понятовский ушел, как ей доложили о появлении нескольких лиц, столь же известных как Понятовский.)
«Мне было восемнадцать с половиной лет, я не знала света, у меня не было никакого опыта, и патриотический триумвират мне так импонировал и я чувствовала к нему такое уважение, что уступила его настояниям».
(Массон : Мария прошла сквозь толпу гостей… к тому салону, где находилась хозяйка дома и звезда, которую принимали… Ее поместили между двумя незнакомыми дамами. Но тут же Понятовский стал за ее креслом и приступил к атаке.)
«– Вас с нетерпением ожидали. С радостью заметили ваше появление. Полное удовлетворение тем, что вы найдены. Приказано повторять ваше имя, пока его не выучат наизусть. Спрашивали о вашем муже. Пожали плечами со словами: „бедная жертва“. Мне дано поручение пригласить вас на танец.
– Я не танцую и вовсе не собираюсь танцевать.
– Это приказ, прошу прощения, вы не можете уклониться от него.
– Приказ! Приказ танцевать? Нет, нет! Я не флажок на крыше, который крутится, как его заставят, – ответила я со смехом.
– Это что, бунт?
– Да, я всегда бунтую против несправедливости и безрассудных требований.
– Но ради бога! Вы только поднимите глаза и взгляните. Он за нами наблюдает. Я заклинаю вас!
– Я не покину своего места.
– Вы шутите. Не собираетесь же вы скомпрометировать меня.
– Это вы компрометируете меня, настаивая с таким жаром. Прошу оставить меня, на нас обращены все взоры».
(Массон : Вынужденный удалиться, Понятовский пошел прямо к маршалу Дюроку, чтобы доложить ему о состоявшемся разговоре, который Дюрок тут же передал императору. Вскоре прервали танцы…)
«Сердце мое колотилось от страха. Он был всего лишь в нескольких шагах от меня. Не спускал с меня глаз.
Я вся дрожала. Дамы, мои соседки, подталкивали меня локтями, желая мне подсказать, что я должна встать, чтобы выслушать его слова. С опущенными глазами, я услышала обращенную ко мне фразу.
– Белое на белом плохо выглядит.
А потом совсем тихо:
– Не на такой прием я рассчитывал после… ожидания…
Я стояла неподвижно, как статуя, не отвечая и не поднимая глаз. С минуту он внимательно смотрел на меня и пошел дальше. Вскоре он покинул бал, и я почувствовала облегчение, словно избавясь от страшной тяжести.
(…)
– Что он вам сказал?
Мои объяснения вызвали у всех удивленный смех.
– Что он сказал мадам В.?
– О! – воскликнули две мои соседки. – Он вежливо сказал, что белое на белом плохо выглядит. Остального мы не слышали, за исключением: «после ожидания…»
(Массон : Сразу же после возвращения домой Юлия, горничная, подала ей таинственное письмо со словами: «жду ответа…»
«Я видел только Вас. Восхищался только Вами. Жажду только Вас. Быстрый ответ может успокоить нетерпеливый жар.
Н .»)
«Стиль этот возмутил меня, я небрежно бросила письмо на пол, я была в каком-то окаменении.
– Прошу прощения, а вы знаете, кто ждет на улице?
Это…
– Тем хуже, Юлия, ступай и скажи, что ответа не будет, пусть не ждет никакого ответа.
(…)
Наполеон был в моих глазах гигантской фигурой, гением, надеждой народа. Я призывала его, обожала издалека, но боялась приблизиться к нему».
(Массон : Едва она открыла глаза после утреннего пробуждения, как увидела подходящую с новым письмом Юлию. Она даже не вскрыла его, а присоединила к первому. Оба вложила в конверт. Не надписав адреса и не запечатывая, велела отдать доставившему.
Двери не закрывались все утро… Граф вошел оказать давление, чтобы она была на приеме. Пришли выдающиеся люди того времени и гофмаршал Дюрок. (…)
Задетая небрежным и неуместным тоном первого письма, возмущенная, что ее чувства были так дурно поняты… она решила не принимать участия в обеде, о котором думала с трепетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73