Все же суд отказал издать соответствующее постановление, ссылаясь на то, что наследники могут объявиться.
Георгий и его друзья догадывались, что судебная волокита возникла не случайно, что снова чья-то умелая рука держит и направляет все это дело. Чтобы ускорить дело, нужно было потратить немало денег на подкупы и взятки. Наличных же денег было немного. Большая часть состояния покойного Юрия Адверника находилась в долгах, торговых складах, товарах. Маргарита всеми силами старалась помочь своему мужу, но много ли могла она сделать?
Однажды – это было вскоре после их свадьбы, – гуляя в саду, Маргарита услышала голос Георгия. Она быстро пошла ему навстречу и вдруг остановилась, пораженная…
По солнечной дорожке шел юноша. Это был Георгий, но чудесно преображенный, совершенно такой же, каким он был тогда, в Кракове. Она даже вскрикнула, но в тот же миг увидела за спиной юноши другого, сегодняшнего Георгия.
– Гляди, какого гостя я привел к тебе, дорогая, – улыбаясь, пояснил он. – Это Роман, племянник наш. Сын брата Ивана.
Маргарита, не отрываясь, смотрела на Романа. Действительно, это было поразительное сходство.
Маргарита приняла Романа, как сына. Он был умным и сообразительным юношей и деятельно помогал своему отцу в делах. В Вильну он приехал по отцовскому поручению.
«Стал я слаб, – писал брату Иван из Познани, где задерживали его торговые дела, – только и отраду вижу в сыне Романе, помощнике и советчике моем. Ты право имеешь на наследство. Доколе мне твою долю у себя хранить? Разделимся, брат. Коли умру, совесть моя будет чиста…»
Из рассказов племянника Георгий узнал, что дела Ивана Скорины сильно пошатнулись. Немало пострадал он от последней войны, да и теперь отношения между Польшей и Москвой весьма препятствовали торговым связям Полоцка с иными городами. К тому же король, собирая средства для новой войны, все сильнее прижимал белорусское купечество.
По поручению отца Роман предложил Георгию вложить некоторую сумму денег в предпринятое им торговое дело. Георгию было не вполне ясно, о чем заботился Иван, предлагая ему вступать в компанию: о пользе ли младшего своего брата, либо о пополнении недостающих на закупку большой партии товара средств. Но, поразмыслив, согласился. Деньги были взяты из наследства Маргариты, и расписка, подписанная Романом, была выдана на ее имя.
Юноша пробыл в Вильно около двух недель. Георгий и Маргарита сердечно полюбили племянника за его доброту, веселость и открытый, честный нрав. И он, в свою очередь, крепко привязался к ним. Перед дядей, чья слава разнеслась теперь по всем русским землям, он испытывал восторженное преклонение. Но когда Георгий предложил Роману переселиться в Вильну и заняться науками, юноша отказался, объяснив, что не может покинуть отца и что сам больше чувствует склонность к торговому делу. Георгий не стал уговаривать его.
После отъезда Романа Георгий со дня на день ждал брата в Вильну, но тот все не приезжал. А теперь прибыло известие о тяжкой его болезни.
Как ни горько было Георгию разлучаться с женой, а все же ехать в Познань было необходимо. Помимо желания увидеть брата, может быть в последний раз, нужно было подумать о делах.
Георгию так и не суждено было свидеться с братом. Дней за пять до его приезда Иван Скорина скончался. Вместе с осиротевшим Романом Георгий посетил тихое кладбище и отслужил заупокойную службу на могиле Ивана. А дальше начались хлопоты по разделу имущества. Положение оказалось еще худшим, чем Георгий предполагал.
Вся наличность покойного была вложена в большую партию кож, хранившуюся на складе у познанского купца Якова Корбы. Здесь было двести шестьдесят больших кусков отличной тонкой кожи по одному злотому штука, пятьсот кусков такой же кожи, только поменьше, именуемой кожевниками «чимче», десять рысьих шкур по три с полтиной каждая, да еще сорок семь тысяч кусков простой кожи, оцененных в двадцать злотых за тысячу.
Стоимость всей партии немногим превышала тысячу семьсот злотых. Товар оставался непроданным, ибо цены на кожу, как разъяснил Роман, несколько понизились, и нужно было выждать время, чтобы не потерпеть убытка. Расходы, понесенные покойным, были высоки, а сумма его долгов составляла около половины стоимости товара. Немец Клаус Габерланд, который вел дела еще с покойным Лукой Скориной и которого Георгий помнил с детства, предъявил иск к наследникам Ивана на пятьсот злотых, жена Якова Корбы – на тридцать да слуга покойного Ивана, Ешко Стефанович, – на пятьдесят.
После раздела, произведенного познанским магистратом, наследникам достались жалкие крохи. Правда, оставались еще отчий дом и лавка в Полоцке, но Георгий не счел себя вправе забирать долю этого скромного имущества у семьи покойного брата, который всю свою жизнь вел дело. Поэтому он заявил Роману, что отказывается от наследства и удовлетворится только расчетом по вложенной в дело от имени Маргариты сумме. За неимением наличных денег племянник предложил отдать ему двадцать пять тысяч кусков простой кожи.
– Что стану я делать с этой кожей? – в недоумении спросил Георгий.
Роман пояснил, что и свою партию кожи он намерен везти в Гданск, так как в Познани ее продавать невыгодно, а стало быть, сможет взять с собой и дядин товар и, продав его в Гданске, вернуть Георгию долг с прибытком. На том и порешили. Покончив с судебными формальностями, Георгий и Роман покинули Познань. Проехав вместе часть пути, они распрощались. Роман направился в Гданск, Георгий – в Вильну.
Дома его ждала новая неприятность. За время его отсутствия к Маргарите явился незнакомец, назвавшийся Михасем Адверником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147