Мы оба, в равной мере, несем ответственность. Но я мужчина, я первый должен найти выход из того положения, в котором мы оказались. Какой выход я могу предложить? Жениться и больше не скрывать нашей любви. Но пока еще я сам должен скрываться. И потом, как оформить наш брак? Катлин наверняка побоится осуждения родственников и захочет венчаться в церкви. Я не могу пойти на это. Другое дело, если мы уедем из Англии, тут Катлин можно уговорить обойтись без церкви. Но уехать на мою родину Катлин может только как моя жена, а для меня сейчас невозможно официальное обручение. Кажется, по английским законам я должен сначала „натурализоваться“, получить паспорт, то есть, принять подданство». Этого никогда не случится. У меня есть подданство… Пусть нас зарегистрирует советское консульство, после того как мне выдадут советский паспорт. И тогда… Захочет ли Катлин бросить свою родину, друзей, близких? Уехать не просто «за границу», а в другой мир. Так ли велика ее любовь?»Охваченный противоречивыми мыслями, Ян боялся отказа Катлин, угадывая его в мелочах, в интонациях, в расспросах о Советском Союзе и откладывая окончательный разговор со дня на день.Катлин неожиданно сама начала.Яна всегда удивляла ее способность проникать в его думы, казалось бы, ничем не обнаруженные.– Я знаю, мой дорогой, – говорила Катлин, разглаживая щеткой волосы Яна, – ты грустишь не потому, что больше не любишь меня, а потому… потому…– Что люблю еще больше… – сорвалось у Яна.– Это как раз то, что я хотела сказать, – Катлин засмеялась, прижав его голову к своему плечу, – и ты не можешь оставить меня, а я не могу быть без тебя…– Да. – Ян прикрыл глаза, чтобы, кроме этих слов, ничто не существовало вокруг.– Значит, мы всегда должны быть вместе…– Да, Катя…– И тогда, когда ты захочешь покинуть эту страну?– Да! Да!Ян вырвался из объятий и так прижал к себе Катлин, что она вскрикнула: «О! Дарлинг…» – и, смеясь, стала увертываться от поцелуев, а Ян ловил ее и, отбрасывая золотистые волосы, целовал шею, щеки, губы, плечи и говорил, говорил. Теперь Катлин, как только хватало ей воздуха, отвечала: «Да… да… да…» – Хотя она почти не слышала слов, она только знала их смысл. И этого было достаточно.Утомленные, они затихли, вяло возвращаясь к прерванному разговору. Снова первая начала Катлин.– Нет Ян! Ты не можешь вернуться с опущенной головой, – сказала она, сидя у зеркала. Закинув обнаженные руки, Катлин укладывала растрепанные волосы. Яну всегда нравилась эта поза.– Что это значит? – тихо спросил он, продолжая любоваться мягкими линиями ее рук и спины.Катлин видела его отражение в зеркале. Ян полулежал на узкой тахте, подложив под локоть цветные подушки.– Это значит, – Катлин повернулась к Яну, – что осталось ждать не так долго. Мой диплом и наследство дадут нам приличную жизнь, пока ты будешь учиться и достигнешь хорошего положения, а потом… что ж, я буду женой знаменитого артиста королевской оперы, и на русском вокзале нас встретят цветы и репортеры!– Ого! – Ян засмеялся. – По-моему, это не самая лучшая твоя шутка.– Я не шучу! – Катлин оживилась, размахивая гребнем в такт словам, она вскочила с низкой скамейки. – Нет никакого смысла начинать все сначала, даже на родине… Я все обдумала! Через год-два ты станешь настоящим артистом, не на улице, а в театре, с приличным заработком…– Катя, – попытался остановить ее Ян, – давай поговорим серьезно!– Очень серьезно! – Она прыгнула к нему на тахту и, присев на корточки, заговорила быстро, возбуждаясь неожиданно возникшей идеей. – Директор нового музыкального театра, мистер Грайв, друг моего отца. Кажется, папа вылечил его от какой-то болезни… Он всегда говорил, что хотел бы сделать что-нибудь для меня, но я никогда не обращалась к нему. Ты понимаешь, дорогой? Сейчас он как раз набирает труппу. Стоит мне попросить…– Оставь, Катя. Так много безработных артистов… Это не серьезно…– О, я уже вижу тебя в костюме Фигаро, или, может быть, они захотят поставить русскую оперу, например, «Пиковая дама»… Как жаль, что я не могу петь женскую партию.Катлин смеясь, упала на грудь Яна, снова обдав его ароматом волос, от которого закружилась голова. Никакого серьезного разговора не получилось. Ян понял только одно: что договориться с ней будет трудно.Прошел еще день.Воспользовавшись отсутствием Катлин, он ушел в бар, на берег реки, чувствуя необходимость побыть одному. Он был уверен, что какие-либо один-два часа свободной прогулки не нарушат их тайны. Вернее, он об этом даже не думал. Фраза, произнесенная Катлин у зеркала: «Ты не можешь вернуться с опущенной головой», захватила все его мысли и чувства. Что, если она права? Ведь действительно, лучше прийти так, как когда-то мечталось. Заслужив право смело и гордо смотреть людям в глаза. Но как заслужить? Что надо сделать? Может быть, Генька подскажет? Надо решиться найти его. Больше этому ничто не помешает.Но Ян ошибался. Еще когда только он входил в бар и когда после него к «Проспекту» подъехали Геннадий и Сергей, человек в полосатом костюме, помахивая темным зонтиком, торопливо вошел в телефонную будку. Сквозь стекло было видно, как он, оглядываясь по сторонам и придерживая ручкой зонтика плохо закрывающуюся дверь, радостно сообщал что-то. Где-то на другом конце телефонного провода другой человек ответил:– Ол райт, Чарли! Это удачно. Ждите мистера Брауна и еще одного нашего друга. Глава четырнадцатая Старичок с сумкой, держа в каждой руке по стакану джина, разбавленного водой, со странным названием «тоник», Газированная хинная вода, изготовляемая для азиатских колоний Англии, обычно употребляется с джином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67