IX Однако сановник из мелких чиновников, педант и упрямица, не сдался.Трощинский был глубоко убежден в том, что государыня или по доброте, ради спасения чиновника, или ради иных высших соображений признала явно подложную подпись за свою, не желая допущения мысли о возможности такого дерзкого преступления. Но тогда за что же он, Трощинский, пострадал, прослывя за опрометчивого государственного мужа, не признавшего монаршей подписи и поднявшего шум «из-за сновидения».– Весь срам на меня пал!.. – озлобляясь, говорил Трощинский. – Негодяй остался безнаказанным, а я осмеянным!Через два дня, явившись снова с делами в Царское Село, Трощинский, окончив доклад государыне, выговорил взволнованно:– Ваше императорское величество, дозвольте мне за мою верную службу просить вас о милости несказанной.– Что такое, Дмитрий Прокофьевич? – ласково отозвалась Екатерина.– Просьба, ваше величество.– О чем?.. Я готова всякое возможное для вас сделать…– Но это такая просьба, с какими еще никто не дерзал обращаться к вашему величеству.– Вы меня удивляете… Зачем же… Почему же вы с такою просьбой надумались ко мне обращаться?..– Необходимость, нужда… безысходность положения… Исполнить таковую мою просьбу, ваше величество, можете, однако, совершенно спокойно… Дело самое простое… для вас ничего не стоящее.– Тогда я ее исполню с удовольствием, не понимаю вашего предисловия… – улыбнулась государыня. – Говорите!– У меня есть заранее приготовленный указ. Дайте мне ваше царское слово подписать его, каков бы он ни был. Дело самое пустое…Трощинский достал из портфеля написанный лист и, держа его в руках, прибавил с чувством:– Доверься мне, царица-матушка, и подпиши его не читая…Императрица после мгновенного колебания протянула руку и вымолвила:– Извольте… Подпишу! Но прочту все-таки…Трощинский положил на стол бумагу. Екатерина просмотрела ее… Лицо ее тотчас стало сурово, но она резким движением взяла перо и подписала.Указ повелевал заключение в крепости сенатского чиновника Поздняка за преступление по службе, но без объяснения, в чем именно оно состоит.Трощинский просиял и стал горячо благодарить. Государыня ни слова не вымолвила и отпустила его, кивнув головой.Вслед за Трощинским тотчас вошел личный секретарь государыни Храповицкий. …Храповицкий Александр Васильевич (1749–1801) – действительный тайный советник (1801 г.), сенатор, один из статс-секретарей Екатерины II, выступал как поэт.

– Задержи-ка мне, Александр Васильевич, Трощинского в приемной разговорами… – быстро вымолвила она.Храповицкий поспешил исполнить поручение, а через четверть часа Екатерина поднялась и явилась в соседней горнице, где было много чиновников, дожидавших приема. Императрица ответила на поклоны и прямо направилась к Трощинскому, которому что-то рассказывал, конечно умышленно, Храповицкий.– Дмитрий Прокофьевич, я к вам с просьбой… Сейчас мне на ум пришло…– Что повелеть изволите, ваше императорское величество? – ответил этот, склоняясь.– Просьба всенижайшая, сердечная. Обещайте мне, дайте слово исполнить, в чем бы дело ни заключалось…– На смерть пойду, государыня, если указать изволите, – восторженно произнес Трощинский, польщенный такою милостивою беседой при посторонних лицах.– Нет, дело простое, ничего для вас не стоящее. Достаньте-ка тот указ, который сейчас подписала я по вашему желанию.Трощинский быстро достал бумагу из портфеля, который лежал на окне, и подал ее.– Ну, вот… Этот самый… Дайте слово исполнить мою просьбу без гнева и без ропота?..– Все, что изволите… – заговорил Трощинский другим голосом, предчувствуя, в чем дело…– Разорвите этот указ.Трощинский склонился молча и, немного меняясь в лице, разорвал лист пополам.– Благодарю вас! – выговорила Екатерина. – Это доброе дело сделано вами. Ведь вся ошибка была в чернилах. Чернила очернили чистого человека в ваших глазах.Трощинский вернулся в Петербург вне себя и, несмотря на позднее время, проехал в Сенат, где все его подчиненные по обыкновению были еще налицо, не смея разойтись до возвращения его из Царского Села.– Доставить сюда сейчас Поздняка! – приказал он экзекутору.Через полчаса сенатский секретарь, взволнованный, предстал на глаза его.– Я докладывал ее величеству о твоем неслыханном преступлении! – строго сказал Трощинский. – Государыня желает знать, как все это произошло. Поэтому сознавайся и расскажи мне, когда, зачем и почему решился ты на подлог.Поздняк пристально присмотрелся к лицу сановника и, вздохнув, вымолвил:– Я ничего, ваше превосходительство, сказать не могу. Ни единого слова не могу прибавить.– Сознайся, и наказание тебе будет легче… Ну, простое исключение из службы. Не сознаешься, на поселение в Сибирь пойдешь, а в крепости сгниешь. Даже хуже, много хуже будет.– Как Богу и царице угодно.– Так ты ничего не скажешь?! – крикнул Трощинский.– Не могу. Помилосердуйте…Наступило молчание.– Ладно. Ладно… – заговорил Трощинский без конца. – Ладно, негодяй… Ладно… Так применим к тебе высшую меру.И, кликнув солдат, сановник приказал:– Отвести его в крепость и сдать от моего имени дежурному по караулу. Скажи, что долго у них не насидит. Его указано завтра судить по-военному и расстрелять… Ну, ступай…Побледневший как смерть, Поздняк двинулся через силу; но, когда он был в дверях, Трощинский остановил его.– Слушай. Ну, ради моих милостей к тебе… Ведь я же тебя из ничтожества взял и… Ну, из благодарности ко мне. Признайся, как дело было… Расскажи все, и пойдешь вот, сядешь сейчас за свой стол… Все забудем. Как если б все это нам обоим одним злым сновидением было… Ну, голубчик Иван Петрович, сознайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13