А после обеда как раз самое интересное и начиналось: опыты над добровольцами. Всего тринадцать опытов, – я крутил головой в поисках нужного дома, но безуспешно. Номеров, как у нас принято всегда и везде, на домах не было. Я поехал наугад.– Ну, сам понимаешь, он же там один… Пришлось ему по всем тринадцати опытам в добровольцы и вызываться. Он же, как бывший военный… – я остановился, и, извинившись у Андрея, спросил о номере дома у какой-то испуганной старушки. Та безнадежно махнула в другой конец улицы, всем своим видом показывая, что подробней там и еще не раз и не два и что ей очень жаль, что мне придется искать этот дом, но помочь она мне в этом больше не может никак… Я поблагодарил, сел за руль и поехал.– В общем, там все было. – Продолжил Андрей. – И чтение мыслей на расстоянии, и телекинез, и иголку он в зале запрятал – она нашла! И, даже, как в цирке, в ящике его два раза перепилила – он потом часто рассказывал, напугался очень. А в конце: «Все» – говорит, – «раб божий, подойди; инкарнация твоя пришла!»Евгений Петрович после ящика нервный очень был и хотел сразу бежать. Не смотря, что военный, но стало ему вдруг, непонятно отчего интересно… И в правду, видать, время пришло».К этому моменту мы уже подъехали к заданной точке и, еще порасспросив прохожих, попали по адресу.Дом номер три оказался пятым по счету – если считать от улицы – серым, покосившимся строением. Из тех, что построил Хрущев в начале шестидесятых в расчете, что простоят они лет по двадцать, не больше. К настоящему моменту простояли они уже лет сорок и вынуждены быль стоять и дальше, поскольку, живших в них людей расселять было решительно некуда. «Растет у народа благосостояние!» – подумал я, объезжая дом по пятому разу в поисках места для парковки.– Короче, протянула она к Ивану Моисеевичу руки ладонями вверх, и тут все и случилось, – рассказ Андрея, кажется, близился к концу. – Пришло ему видение, что сидит он у нее на ладони в позе лотоса и в виде Будды, руки перед собой сложены, смотрит он сам на себя таким строгим взглядом, словно «Иоанн!» – сам себе говорит, – «Ивашка!» – и пальцем себе так грозит и прищуривается, словно что-то о себе самом знает, о чем Ивану Моисеевичу и вот-вот узнать предстоит, только время еще не пришло, но при этом вот-вот… Вот-вот случиться! В общем, с минуту он так себя понаблюдал и… Стал диагностом. Вопросы есть? – Андрей посмотрел на меня торжествующе. Мы выходили из машины, и я, замешкавшись, отстал от Андрея, целеустремленно двинувшегося вперед. Догнал у входа в подъезд. Зашли в лифт.– Есть вопрос, – ответил я запоздало. Всего один: – Андрей, а что это такое – «диагност»? * * * – Ну, ты ваще! – Андрей аж поперхнулся от переполнявших его чувств. – Блин! Кто «диагност» не знает! – он осуждающе посмотрел на стенку лифта. Стенка была в несколько слоев исписана матерными и иностранными словами. Fuck you, Маша! – задержался мой взгляд на одной из них. «Ну Машка точно пропрется, как я ее люблю, даже по-английски написал… Только бы еще знать, что этот фук значит… А хотя на хрен мне это, выглядит прикольно… не… Машка точно пропрется…» – забубнило у меня в голове. Я вздрогнул. Новость о том, что я могу читать мысли писавшего, глядя на пару написанных им бог весть когда слов, была для меня новой.– Диагност, – Андрей для значительности поднял палец, – это экстрасенс, который видит внутренние органы человека и может их диагностировать!У меня немедленно возник следующий вопрос, но я решил повременить; двери лифта уже открывались.– В общем, там будет человек двадцать, – в голосе Андрея появились теплые нотки. – И у всех своя история. – Я обреченно вздохнул.Мы подошли к желтой крашеной двери и позвонили.Открыл нам лысый человечек ростом ниже среднего с юркими, жизнерадостными глазами.– Иван Моисеевич, – представил Андрей.– А у вас, кажется, глисты, молодой человек, – оптимистически сообщил человечек вместо приветствия и улыбнулся.– И все? – спросил я в ответ.В лифте, узнав о необычайных способностях Ивана Моисеевича, я решил по мере возможности воспользоваться знакомством – у меня уже месяца два болело колено, а на врачей времени не было.– Все! – торжественно сообщил мне человек, и я понял, что надежды на бесплатную консультацию накрылись медным тазом. У меня в голове зазвучали, видимо, его мысли: – «Надо ему аппарат впарить, купит, мне еще комиссионные капнут, так глядишь по чуть-чуть по чуть-чуть… Да нам многого и не надо, мы люди маленькие – колеса зимние на машину, жене – шубу…»– Советую новую разработку, – зазвучал его голос уже вживую. Аппарат Нувакор-1. Он вообще от всего, но помогает и от глистов, – скромно потупив глаза, он, кажется, крайне сожалел, что мне необходим Нувакор-1, но поделать с этим ничего не мог…– Нет уж, вам, если на колеса не хватает, лучше в долг попросите, я дам.Оставив Ивана Моисеевича стоять с отвисшей челюстью у дверей, мы продвинулись в глубь. Длинный коридор стандартной панельной трешки был полон людей. Толпа была чрезвычайно пестрая. Андрей изредка здоровался, но, видно, знал он далеко не всех, и мы встали, не проходя в комнаты в уголке коридора.Мимо проследовал Иван Моисеевич, оправившийся, видимо, от ступора и, с опаской покосившись на меня, застрял в проходе, раскланиваясь с чопорной дамой.– А вон и сама… Элеонора Константиновна! – Со значением зашептал Андрей. – Мудрак; я с ней, как говорится, чести не имею… Она, только когда здесь собираются, так сказать, к своему ученику, Ивану Моисеевичу, что б поддержать, так сказать… Я сам-то здесь первый раз, раньше на Моховой собирались, у одного священника.– Священника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64