– Привидение! Но ты же не веришь в привидения! – воскликнул он. – Какое это имеет к нам отношение?– Они клянутся, что этим привидением была Кэйт, и она была одета в длинное белое платье!
* * *
Кэйт широко зевнула и вытянула руки над головой. Четверка лошадей шестнадцатью копытами отбивали милю за милей по растрескавшейся земле. Этот звук гипнотизировал, и Кейт он напомнил мерное стучание колес поезда. Потянуться – вот все, что Кэйт могла сделать, чтобы не заснуть в этой удушающей жаре. Рядом спокойно похрапывала Ханна, напротив дремал Питер. Кэйт и Джек отодвинулись от окна, потому что от летящей из-под колес пыли слезились глаза. Кэйт позвала Джека к себе на колени. Тяжесть и тепло маленького ребенка вызвали неожиданную боль, снова безумно захотелось увидеть своих родных. Она редко смотрела телевизор без прильнувших к ней Милли, Сиина или близнецов. А бедняжка Сэм всегда так нервничал, если она хоть на десять минут задерживалась после школы. Он сразу просил маму позвонить учительнице. Сейчас именно он мог бы быть рядом с ней. Джек почувствовал ее настроение, поднял голову и уставился на слезинку, бегущую по ее щеке.– Отчего вы плачете, мистрис Кэйт?– В глаз пылинка попала… А какие ты знаешь колыбельные, Джек?Кэйт никогда и не слышала о многих песнях, которые Джек попросил ее спеть. Зато им обоим была известна песня «Три слепых мышонка», хотя они пели ее с разными словами. С несгибаемым упрямством пятилетний Джек настаивал на том, что версия Кэйт не просто другая, а неправильная. В конце концов, Кэйт выучила его слова, только чтобы он перестал спорить. По крайней мере, хоть мотив был тем же самым.Кэйт хорошо пела, и ее высокий, мелодичный голос доносился на крышу кареты. Преподобный Ледбьюри подхватил песню, начав ее с того места, где Кэйт и Джек остановились. Затем к преподобному присоединился кучер, и теперь уже два голоса оглашали поля Дербишира.Кэйт и Джек только набрали воздуха, чтобы снова начать петь, как Джек испустил пронзительный крик. Кэйт подняла глаза и тут же все поняла. Тело Питера начало расплываться. Испуганный, но завороженный зрелищем, Джек спрятал голову на плече Кэйт, однако любопытство взяло верх и он приоткрыл один глаз.– Зачем он это делает? – захныкал Джек, указывая пальцем на мерцающее тело Питера. – Мне это не нравится.Боясь, что Ханна проснется, Кэйт в панике пихнула Питера, который в этот момент смущенно улыбался и озирался по сторонам, будто смотрел на дорогу. Когда нога Кэйт вошла в то место, где должна была находиться левая нога, Кэйт ощутила сильный холод, как будто из нее ушло все тепло жизни. Ее коленку что-то вытолкнуло, и в тот же момент перед глазами начали образовываться блестящие спирали. Кэйт почувствовала сильнейшее желание присоединиться к Питеру, отделиться от этой реальности и…– Пусть он перестанет! – крикнул Джек. Преподобный все еще распевал «Три слепых мышонка».– Питер! – крикнула Кэйт изо всех сил. – Питер, вернись назад!Ханна открыла глаза в то же мгновение, когда Питер, повернув бледное зеленоватое лицо, сказал:– Кажется, меня сейчас вырвет.Питер высунулся за окно, и все наблюдали за его содрогающейся спиной.– Ох, бедняжка! – воскликнула Ханна и постучала по крыше кареты. – С вашего позволения, преподобный Ледбьюри, мастеру Скокку нездоровится, будьте любезны, остановите, пожалуйста, карету!Джек потянул Ханну за юбку.– Ханна, пока ты спала, с Питером случилось что-то странное.– Ну, мастер Джек, – ответила Ханна, – в долгих путешествиях с некоторыми людьми такое случается. Вам повезло, что этого не случилось с вами.Джек вытаращил глаза.Вся компания спустилась на землю размять ноги. Дрожащий бледный Питер стоял в тени кустов.– Ты ужасно выглядишь, – сказала Кэйт.– Большое спасибо, – ответил Питер.Подошла Ханна, налила в бокал из довольно грязной стеклянной бутылки какой-то прозрачной жидкости янтарного цвета и сказала, чтобы Питер проглотил это залпом.– Вы почувствуете себя лучше, – заверила Ханна.Питер подозрительно посмотрел на бокал, но все же выпил. От лекарства на лице Питера сразу же появился румянец, но лучше ему не стало. Он схватился за живот.– Все еще ноги не держат, а, мастер Скокк? – без особой симпатии спросил преподобный Ледбьюри. – Возможно, лучше сидеть наверху, пока вам трудно удерживать при себе содержимое вашего желудка!Питер нырнул в кусты.– Право слово, путешествие в Лондон для бедного ребенка покажется вечностью, – сочувственно покачала головой Ханна.– А сколько времени будет длиться путешествие? – поинтересовалась Кэйт.– Для таких лошадей – всего ничего, – заявил преподобный, похлопывая по боку гнедого жеребца. – Думаю, вы будете ужинать в Линкольн-Инн-Филдс вечером в эту среду.– Два с половиной дня! – воскликнула Кэйт.– Вот-вот, – кивнул преподобный, – удивительно быстро, разве не так?Кэйт понурила голову.– Удивительно…Она немного подождала и пошла посмотреть, как там Питер.– Пожалуйста, никогда больше так не делай, – сказал Питер. – Я думал, что умираю. Когда твоя нога вошла в меня, у меня все нутро вывернуло. Не смейся! Я серьезно – я на самом деле был в опасности. Странно, что я полностью не исчез.– Прости, – сказала Кэйт. – Я не хотела. Ты стал растворяться умышленно, или это произошло неожиданно?– Я не такой уж дурак, чтобы растворяться в карете, при всех! – огрызнулся Питер, его лицо все еще было зеленоватого цвета.– Ладно, не будем ссориться! – заявила Кэйт. – Но скажи, где ты был? В момент возвращения ты выглядел так, будто тебе очень хорошо.– Ага, так и есть. Я летел над деревенской дорогой с той же скоростью, что и карета, только кареты не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89