С этими моторами вечно так. Под хор радостных детских голосов из машины Билл побежал к собственному автомобилю, открыл багажник и вытащил из ящика с инструментами спрей со смазкой. Спрыснул шарниры заслонки, надел крышку, захлопнул капот.
- Вычисти карбюратор и проверь дроссель как можно скорей, посоветовал он мужчине, - иначе это случится снова.
Парень сунул ему двадцатку, но Билл вернул ее.
- Купи ребятишкам лишний хот-дог.
- Бог вас благословит, мистер, - сказала женщина.
- Не думаю, - тихо сказал Билл, когда они тронулись с места.
Он помахал в ответ улыбающимся детям, высовывающимся из окна, и пошел к своей машине.
- Ну вот, - сказал он Лизл, заводя "импалу", - это не долго.
- Милосердный самарянин, - сказала она, с досадой качнув головой.
- Почему бы и нет? Это не стоило мне ничего, кроме нескольких минут работы, которую я все равно с удовольствием делаю в свободное время, и буквально сберегло для шестерых человек целый день.
Лизл дотянулась и коснулась его руки.
- Вы хороший человек, Уилл. Но вы не должны позволять каждому встречному пользоваться своей добротой. Они сожрут вас заживо, если вы им разрешите.
Билл повернул к очередному выезду со скоростного шоссе, развернулся и снова выехал на дорогу, взяв курс на юг к городу. Его расстроило ее замечание.
- Никто не пользуется моей добротой, Лизл. Я увидел человеческое существо, которое нуждалось в помощи; мне некуда было спешить, и я протянул ему руку. Вот и все. Невелико дело. Я уехал, думая о себе чуточку лучше, и он уехал, думая чуточку лучше о других людях. А глубоко в душе я надеюсь, что связал первое звено некой цепочки - может быть, в следующий раз он увидит кого-то, кому требуется рука помощи, и остановится. Вот в чем дело, Лизл. Все мы варимся в одном котле.
- А почему вам так важно думать о себе лучше?
Вопрос застал его врасплох. Если бы вы только знали, леди.
- Я~ я считаю, это всем нужно - чуточку. Я хочу сказать, очень многие не сознают, что могли бы быть лучше или поступать лучше. Мне приятно думать, что я могу изменить что-то. Я не говорю изменить мир, хотя, если подумать, изменяя к лучшему чью-то жизнь, вы тем самым изменяете мир, правда? Ничтожнейшая перемена, но мир - хотя бы какая-то его частичка становится лучше, когда вы ее производите.
Ему понравилась эта мысль.
- Если вы желаете стать жертвенным агнцем, я уверена, очень многие выстроятся в очередь, чтобы откусить от вас кусочек.
- Но я говорю не о жертве. Я говорю о простых, добрых, братских отношениях, о поступках, подобающих члену команды космического корабля под названием Земля.
- Вы не член команды. Вы командир. Подумайте, Уилл. Способен ли кто-то из них сделать что-нибудь - по-настоящему сделать - для вас?
Он задумался и устрашился ответа. Кто в целом мире мог помочь ему? Есть ли на свете хоть один человек, который мог бы снова наладить его жизнь?
- Нет, - тихо произнес он.
- Вот именно. Высшие держатся поодиночке. Мы - острова. Нам надо учиться жить отдельно от остальных.
Билл смотрел прямо перед собой на дорогу. "Лизл, не надо стремиться стать островом. Я знаю, что это такое. Я живу на острове пять лет, и это настоящий ад".
Но тут какое-то произнесенное ей слово назойливо засвербило в его мозгу.
- Высшие? Вы говорите "высшие"? Это еще что такое?
И она прогрузилась в пространную диссертацию о "высших" и "прочих", постоянно, где надо и где не надо, используя в качестве знаков препинания фразу "Раф говорит".
- Какая куча элитарного дерьма! - сказал Билл, когда она закончила. Раф что, действительно верит в этот бред?
- Разумеется, - подтвердила она. - И это не бред. На вас влияют культурные традиции. Раф говорит~
- Не важно, что говорит Раф. А что говорит Лизл?
- Лизл говорит то же самое. Вас, и меня, и многих других приучили не признавать, кто мы такие на самом деле, чтобы нас легче было использовать. Оглянитесь вокруг, посмотрите на мир реально, и вы увидите, что это правда.
Билл уставился на нее.
- Что с вами происходит, Лизи?
Она повернулась к нему с искаженным от злобы лицом. - Не задавайте мне этого вопроса! Мне его вечно родители задавали, и я никогда больше не желаю его слышать!
- Ладно, ладно, - успокоил ее Билл, изумленный этим взрывом, остыньте. Я вам не родитель.
Он провел остаток обратного пути к городу, пытаясь растолковать ей изъяны в извращенном эгоизме Рафа - эгоист сам по себе плох, но когда он отказывается признавать ценность всех других "эго" вокруг себя, то в результате жертвует не только логикой, но и сочувствием.
Но Лизл ничего не принимала. Она полностью погрузилась в философию Рафа.
Постепенно в душе Билла нарастало глубокое беспокойство.
Что происходит? Такое впечатление, что Раф преображает Лизл изнутри, прямо у Билла под носом.
Понятно, как это случилось. Лизл, столь ранимое и уязвимое существо, была настоящей клушей-наседкой. Плохое мнение о себе, эмоциональный надрыв - и вдруг появляется необычайно привлекательный молодой человек и сообщает, что она вовсе не клуша, какой привыкла себя считать, а белый лебедь. Немножко любви и привязанности, чтобы облегчить тяжелые переживания после развода, немножко нежности, немножко терпения, и Лизл открылась навстречу. А ему явно недостаточно физического обладания. Он пытается завладеть ее сознанием. И когда защитные барьеры Лизл окончательно рухнули, принялся заполнять пустоты в ее душе, которую воспитатели не позаботились снабдить системой ценностей, стал внушать перевернутую, порочную философию, позволяющую без труда обрести высокое о себе мнение, чего она была лишена всю свою жизнь. Но это ложная самооценка, добытая за счет других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115