Сильвия была поражена:
- Неужели?
- Да.
- Но у тебя ведь было много возможностей.
- Я думаю, да. Во всяком случае, было немало предложений. Я не знаю, какие из них были серьезными. - Она заметила, как его голова повернулась в ее сторону. - Только одна из претенденток по-настоящему привлекала меня.
- И ты все же не сблизился с ней.
- Но не потому, что она недостаточно привлекала меня.
- А потому, что ты был женат.
- Да. Я был верным мужем. Который, впрочем, изменял ежедневно.
Это высказывание удивило Сильвию.
- Я тебя не понимаю.
- Моей вечной любовницей была врачебная практика, - ответил он тихим голосом, как будто разговаривая сам с собой. - Она и была моей первой любовью. Джинни пришлось довольствоваться тем, что осталось. Для того чтобы быть таким мужем, который ей нужен, я не должен был стать таким врачом, каким мне хотелось бы. И я сделал выбор. Хотя и бессознательно. Раньше я никогда этого не понимал. Но теперь, когда нет Джинни и нет врачебной практики, все стало для меня ясным как Божий день. Слишком часто мои мысли блуждали вдали от семейного очага. Я обманывал Джинни каждый день и каждый час.
"Не хочет ли он отпугнуть меня?" - подумала Сильвия.
- И теперь, когда все это исчезло, я чувствую, что свободен для того, чтобы быть с тобой, и сейчас это самое главное для меня.
Услышав эти слова, Сильвия почувствовала, что ее вновь захлестнуло прежнее чувство.
- Иди сюда, - прошептала она, но Алан не расслышал. Тогда она решила дать ему выговориться, понимая, что это ему необходимо. Кроме того, ей и самой было интересно услышать то, что он хочет сказать.
- Я говорю то, что чувствую. Я уже не помню, когда я в последний раз открывался перед кем бы то ни было. Долгое время я чувствовал себя потерянным. С детских лет я хотел стать врачом. И знаешь почему? Ради денег и престижа.
- Я не верю этому!
- По правде сказать, сначала я хотел стать рок-звездой, но быстро обнаружил, что у меня нет музыкальных способностей. Тогда я остановил свой выбор на медицине. - Алан рассмеялся. - Нет, серьезно - что меня привлекало, так это деньги и престиж. Именно это было важнее всего для парня из Бруклина во время учебы.
- Что же изменило твои убеждения?
- Сущая малость. Не то чтобы я вдруг отверг все материальные блага и сменил их на рубище и прах. Просто время шло, и я менялся. Это случилось в начале моей врачебной практики, когда я впервые встретился с пациентами и осознал, что передо мной не просто истории болезни, а живые люди. Так или иначе, я достиг и той и другой цели: престиж пришел сам собой, когда я получил степень доктора медицины, а вместе с ним пришли и деньги. Как говорил нам один из наших преподавателей: "Заботьтесь о своих пациентах, и вам не придется беспокоиться о бухгалтерии". Он оказался прав.
Итак, я решил, что стану самым лучшим врачом в мире. А когда я занялся врачебной практикой, моей повседневной заботой стало стремление быть первоклассным врачом. Но теперь я вообще никакой не врач. Я всего лишь инструмент. Я превратился в нечто вроде естественной лечебной машины. Может быть, настало время положить всему этому конец. - Он вновь рассмеялся. Знаешь, мы с Тони решили, что когда юридические джунгли окажутся чересчур непроходимыми и политики добьются того, что потребуется двадцать минут возни с бумагами на каждые десять минут общения с пациентом, мы бросим все это к чертям и откроем пиццерию. - Он наконец отвернулся от окна. - Да, кстати, о пицце, я проголодался. Нет ли у вас чего-нибудь поесть, мадам?
Сильвия вновь заговорила своим насмешливым голосом:
- Разумеется, дорогой. Разве ты не помнишь? Ты же уже...
- Еды, мадам. Дайте поесть!
- Ах это. Пойдем.
Когда они оделись, Сильвия взяла его за руку и повела в кухню. Она искала в ящике фонарик, когда вдруг сам собой зажегся свет.
- Есть что-нибудь? - спросил Алан, заглядывая из-за ее плеча в холодильник.
В холодильнике почти ничего не было: поскольку Сильвия отвезла Джеффи в Фонд, она не ходила сегодня в магазин.
- Ничего, кроме сосисок.
- О Боже мой. Что говорил по этому поводу доктор Фрейд?
- Он говорил - либо ешь сосиски, либо ходи голодным.
- Во время бури любой порт хорош. Засунь их в микроволновую печь, и вскоре мы получим полуфабрикат в одеяле.
- Это ужасно!
- Все же не хуже, чем бифштекс, съеденный мною вчера. Я сам его готовил - по вкусу и консистенции он напоминал подошву. - Алан скорчил гримасу отвращения. - Ужас!
Прижавшись к нему, Сильвия засмеялась. Это была та, потаенная, сторона личности Алана, о существовании которой она раньше и не подозревала. Эти мальчишеские черты... Кто бы мог предположить, что этот целиком поглощенный своей работой доктор способен быть таким очаровательным, остроумным и веселым? Веселым?!
Она привстала на цыпочки и поцеловала его в лоб. Он ответил ей поцелуем. Продолжая целовать его, она бросила пакет с сосисками обратно в холодильник, захлопнула дверцу и вновь обняла его за шею. Он взял ее на руки и отнес обратно в библиотеку.
Позже, когда, утомленные, они лежали на диване, она сказала:
- Нам как-нибудь нужно попробовать сделать это в постели.
Он поднял голову, лежавшую у нее на груди.
- А почему бы не попробовать прямо сейчас?
- Ты шутишь!
- Может быть, и шучу, а может быть, и нет, - сказал он, лукаво улыбаясь. - Одно могу сказать точно - я чувствую себя так, как будто жизнь моя началась только сегодня. У меня такое чувство, будто я поднялся высоко-высоко и могу все на свете. И все это благодаря тебе.
- О, перестань...
- Но это правда! Вспомни, что произошло со мной за последние несколько недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111