Конь зашел в озеро, погружаясь все глубже и глубже, пока Игорь не оказался в воде по самое горло. Так они и стояли там – белый, как молния, конь и человек, обнимающий его за шею.
Вода была теплой и странно плотной. Утонуть в ней было невозможно. Она чуть пощипывала, и страшно хотелось спать. Тяжелая, темная, сонная вода… Сонная-сонная, темная вода…
– Уже вечер? Сколько же я проспал? – тихо сказал Игорь, открывая глаза.
– Мог и вообще не проснуться, – покачала головой Анастасия. – Есть хочешь?
Игорь прислушался к себе:
– Слона съел бы.
– Слона нет. Есть хлеб и сыр. И квас.
– А ты ела?
– Ела, – кивнула Анастасия. – Пока ты спал.
– А конь ушел?
– Ушел. И табун увел. Ты идти можешь?
Игорь снова прислушался к себе:
– Могу. Только поем. Мне так хорошо, словно я заново родился!
– Да так вроде и вышло, – усмехнулась Анастасия. – Ро-зовенький, как младенец.
Игорь сел. Сабля была тут, брюки сухие – видать, долго провалялся. На траве лежала белая вышитая рубаха.
– Это откуда?
– Да в суме была.
– Не помню, чтобы нам ее давали… да фиг с ней, хорошо, что есть что надеть, моя-то погибла в бою за правое дело. – Игорь влез в рубаху. – Как раз.
Анастасия сидела, обняв колени, и с легкой улыбкой смотрела на него.
– Хорошо, что ты пошел со мной.
Игорь ничего не ответил, только улыбнулся и взял из ее рук хлеб.
– Вот что, – тихо сказала Анастасия. – Что бы между нами ни было, не жди, что я скажу, что люблю тебя. Даже если с ума сходить, умирать буду от любви – никогда не скажу. Никогда!
– И не надо. – У Игоря на душе стало невероятно легко. Сейчас он мог бы одной левой уделать любого инопланетного монстра.
– Тогда больше об этом не будем. – Анастасия обхватила руки коленями и, склонив голову набок, смотрела на него, пока он ел. И Игорю это нравилось.
Он доел, встал, отряхнул руки. Взял саблю, повесил на пояс.
– Ну что же, пошли?
Анастасия положила яйцо на дорогу. Оно немного покружило на месте, словно раздумывая, а потом золотая капелька решительно покатилась в лес.
– Ну идем, – сказал Игорь, беря Анастасию за руку. Рука ее была жесткой и прохладной, и отнимать ее она не стала.
Темнело не так быстро, как должно было бы осенью. Который был час – тоже непонятно, потому как у Анастасии мобильник просто отключился, а у Игоря часы показывали какую-то полную несуразицу. Было совершенно не по-осеннему тепло.
– Да, это не осень, и не весна, и не лето, это просто какое-то время, – задумчиво проговорила Анастасия.
– Самое тихое время года, – ответил Игорь.
Золотое яичко резво катилось вперед, тепло светясь в темноте.
– А сейчас начнется просека, – вдруг почти испуганно проговорила Анастасия.
Просека действительно началась где-то через сотню шагов, когда дорога стала подниматься по склону заросшего лесом холма. Широкая, не очень давняя, поросшая невысокой травой и мелким кустарником. Туман наползал снизу, из темной лощины, а наверху холма ветки деревьев еще были красновато-медными от последних лучей солнца. А потом на вершине холма, в конце просеки, появился всадник на вороном коне. Слишком высокий для обычного человека, он медленно плыл, не касаясь земли. Бледный, черноволосый, в вороненой кольчуге и в медленно колыхавшемся черном плаще, он плыл над тонким туманом, закрыв глаза, и Игорь откуда-то знал, что всадник мертв. Он остановился, стиснув руку Анастасии. Наверное, ей было больно, но она даже не охнула, не сводя взгляда с всадника.
– Не оборачивайся, – шепнул он, когда всадник проплыл мимо них. Черные волосы и хвост и грива коня струились по воздуху, а глаза коня были молочно-голубыми, слепыми.
Плащ всадника тянулся за ним, как тень, до самого леса, до самого неба, ночной темнотой расстилаясь вокруг сколько хватало глаз.
Анастасия и Игорь молча шли следом за золотой каплей яйца.
– Я уже когда-то была здесь, – прошептала Анастасия. – Даже не знаю, как это могло получиться, но я была здесь. Я узнаю места, понимаешь?
– Понимаю. Потому что я тоже узнаю место. Там, наверху, на самом верху, будет камень. Большой белый камень. Теплый.
– И еще он светится в ночи, – посмотрела на Игоря Анастасия. – Ты был в моих снах.
– Или ты в моих. Или мы просто бродили по одной дороге снов.
Дальше шли молча. Игорь после темной воды озера чувствовал себя еще очень бодро, Анастасия тоже не жаловалась, да и понятно – ей скорее хотелось добраться до дочери. Она открыла было рот, как вдруг сзади послышалось:
– Мама?
Анастасия вздрогнула и застыла на месте.
– Мама!
– Не смей оборачиваться! – крикнул Игорь. – Не смей! Видишь – яйцо катится, это не здесь, это не она!
Сзади послышался жалобный плач:
– Мама, мамочка!
Анастасия стояла, трясясь, как осина на ветру. По щекам ее катились слезы, зубы стучали, глаза были полны безумия.
– Я… не могу! Я обернусь!
– Мама! Почему ты не хочешь посмотреть на меня?
– Я…
– А ты выйди перед нами, тогда и посмотрим! – рявкнул Игорь. – Покажись!
– Плохой дядя, – обиженно протянули сзади. – Мама! Он плохой!
– Это не Катя, – одними губами проговорила Анастасия. Сзади послышался хрустящий шорох, холодное дыхание коснулось шеи, кто-то еле слышно хихикнул.
– Вперед. Бегом, – прошептал Игорь. – Раз. Два. Три!
И они дернули бегом вверх по холму, изо всех сил, следом за золотым пятнышком. Сзади послышался обиженный визг, хохот ночной птицы, какой-то хриплый скрежет и звуки больших, мощных прыжков. Игорь бежал, таща за собой Анастасию. Та тяжело дышала, но бежала из последних сил, потому что оба знали – там, у белого камня, все кончится, там будет безопасно, там нет власти тех, кто сейчас дышал в спину, щелкал когтями и визгливо, плотоядно хихикал и верещал позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151