Лаура вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать и стало так жарко, словно дыхание мужчины коснулось ее обнаженной груди. Она почти физически ощущала, как у нее на шее набухла и тяжелыми толчками пульсирует вена. Обеспокоено подняв свой взгляд на Доминика, она увидела, что и у него в ямке между ключиц бьется пульс.
– Знаешь, Огонек, мне придется на несколько дней уехать из города, – девушка судорожно сжала свой хлыст, а он продолжал, – может быть, ты согласилась бы сходить со мной на концерт в следующую субботу?
Лаура покраснела.
– Но, мы ведь… мы едва знаем друг друга, месье. Я уверена, что вы шутите.
– Я бы ни за что не стал шутить такими вещами как «Бранденбургский концерт» или моим желанием пригласить тебя. Если ты согласна, то в девять часов я заеду за тобой.
– Я… я не могу. – Глаза Доминика Юкса сузились, придавая ему угрожающий вид.
– Вас уже пригласили?
– Нет… то есть, да!
– Жаль. А этот парень, можно узнать его имя?
– Имя? Это… это вас не касается. А сейчас я должна ехать.
Вместо того, чтобы уступить ей дорогу, Доминик спрыгнул с лошади прямо в ее коляску. Не обращая внимания на протестующие крики Лауры, мужчина взял вожжи и хлестнул кобылу.
Коляска съехала с дороги, и следом за ней двинулся, как привязанный, его вороной жеребец.
– Вы слишком много себе позволяете месье Юкс, возмущенно воскликнула Лаура, чувствуя себя отрезанной от мира кожаными боковинами пролетки.
– А это, Лаура, один из моих недостатков, – улыбнувшись, ответил Доминик.
Эти слова прозвучали почему-то странно на его изысканном французском.
– Убеждена, что вину за этот свой недостаток, вы тоже отнесете к наполеоновским войнам.
Белоснежные зубы Доминика ослепительно сверкнули, когда он улыбнулся.
– Хотел бы, но, видишь ли, Огонек, если бы я так сказал, то это было бы бесцеремонно по отношению к исторической правде.
– В таком случае, выходит, ваше высокомерие и нахальство не имеют никакого извинения.
– Вы наносите мне тяжелые раны, но, похоже, что вы правы. Я происхожу из большой семьи, нас там был целый выводок, и нахальство было необходимым качеством для того, чтобы получать достаточно еды.
Девушка немного смягчилась.
– Значит у вас была бедная семья?
– Нет, чертовски богатая, но за столом сидело всегда так много ртов, что только самые быстрые и сильные получали добавку.
– Уж я не сомневаюсь, что именно вы были самым быстрым и сильным, – неодобрительно сказала девушка, глядя уголком глаза на длинное мускулистое тело своего спутника.
Его полотняные, обтягивающие брюки практически не скрывали сильные мускулистые бедра мужчины, и даже его толстая куртка из оленьей кожи не могла скрыть мощную грудь и крутые бицепсы.
Внезапно Лаура испытала жгучее желание прижаться губами к его сильной шее и прикоснуться кончиками пальцев к волоскам, которые выглядывали из расстегнутой у него на груди сорочки.
– Твои глаза похожи на два пламенеющих озера, Огонек!
Смутившись, она резко отвернулась и наклонилась вперед, чтобы выглянуть из коляски и посмотреть, где они едут.
Доминик восхитился тем, как плавно ее горло и подбородок переходят в нежную округлость щек, чуть порозовевших от смущения. Сверкающая масса волос девушки поддерживалась на ее голове испанскими гребнями, оставляя открытыми постороннему взору классическую стройную, как у античных статуй, шею девушки.
На Лауре было белое муслиновое платье того самого фасона, который Доминик обычно терпеть не мог, оставлявшее значительную часть девичьей груди открытой взору мужчины. И сейчас, глядя на ее декольте и розовую, словно прозрачную, кожу девушки, он подумал о том, что, пожалуй, этот фасон ему может со временем понравиться. Доминик поерзал на сидении и отвел взгляд от груди Лауры, однако, в следующее мгновение почувствовал, как теплое, упругое бедро девушки прикоснулось к его ноге и сквозь легкую ткань ощутил нежность девичьего тела.
«Этак мы разожжем костерок, который потом нелегко будет залить», – подумал Доминик, однако, не сразу нашел в себе силы, чтобы заговорить.
Первой подала голос Лаура.
– Я думаю, что вам пора оставить меня, – в этот момент они приближались к домику, стоявшему рядом с дамбой. – Нас могут увидеть.
– Ну и что? – жарким шепотом спросил он.
– Уверена, что даже такой отвратительно воспитанный человек как вы может догадаться, что случится с моей репутацией.
– А, понятно! – Доминик остановил лошадь и пристально посмотрел в глаза Лауры. – Я обещал никогда не причинять вам беспокойства и сдержу это обещание. А в город я отправлюсь отсюда напрямик. Адью, и до субботы, мадемуазель Шартье.
– До субботы?
– Вы обещали пойти со мной на концерт.
Он взял поводья в руки и прямо с коляски вскочил на спину жеребцу, затем приподнял, прощаясь, шляпу, повернул лошадь и галопом помчался по полю к рощице из апельсиновых деревьев.
– Вы сами будете слушать Баха в субботу, месье Юкс! – крикнула ему вслед Лаура и взяла поводья дрожащими руками, но прошло еще несколько минут, прежде чем она нашла в себе силы тронуться с места и поехать в город.
Глава 5
Несмотря на свой отказ, в субботу вечером Лаура вышла во двор. Свои волосы она зачесала высоко наверх и заколола гребнем, украшенным драгоценными камнями и перьями белой цапли. В ушах девушки мерцали, свисавшие до плеч, серебряные сережки, а на ее левой руке блестел браслет с черными алмазами из Родезии. Ее стройную фигуру плотно облегало элегантное платье из черного шелка.
«Он не придет, – в сотый раз говорила себе Лаура. – И даже если он и придет, она, все равно, не отправится с ним».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103