Танцуя они вышли в центр круга не замечая того, что вокруг них практически не было других пар. Волосы Доминика блестели в свете японских фонариков и от этого Лауре было почем-то радостно и немножко страшно.
Девушка знала, что на них перешептываясь смотрят все присутствующие, но ей было все равно. Не было никого сильнее, чем ее Доминик Юкс и больше никто не смеет причинить ей боль.
Лицо мужчины было суровым и спокойным, совсем как у солдата, предусмотрительно наслаждающегося кратковременным отдыхом между боями. На его чувственных губах не было улыбки, однако, при виде его лица девушка чувствовала, как у нее по спине пробегают волны жаркого волнения. Казалось, что звуки скрипок и виолончели взвихряются вокруг них и сердце Лауры билось совсем рядом с сердцем мужчины в такт музыке.
– Ты моя, Лаура Шартье, – в прикосновении его руки, лежавшей у нее на талии, было столько желания чувственной неги! Девушка кружилась в танце и ее изумрудно-зеленые юбки разлетались, касаясь его ног.
«Любит ли она этого загадочного незнакомца?» – Ее желание знать ответ на этот вопрос усиливалось по мере того, как нарастала музыка. Может быть когда-нибудь она узнает ответ. Может быть однажды, когда-нибудь ночью они вместе будут танцевать другой танец – зажигательный, пленительный, волнующий танец, который доведет до завершения их любовь.
Когда последние ноты вальса растаяли среди листвы, Доминик подвел девушку к краю площадки, чтобы дать ей отдохнуть. Он поклонился величественно и в то же время просто и, не отпуская ее руки, сказал низким голосом:
– Спасибо, Лаура.
Девушка прикоснулась кончиками пальцев к его галстуку.
– Я… я не хочу останавливаться, Доминик.
Он прижал девушку к себе. В глубине его глаз загорелся огонь.
– Лаура, а ведь ты говоришь не о танце.
– Нет, – тихо сказала она, опуская глаза. Ее ресницы затрепетали, когда она увидела, как напряглись его мускулы и натянулась материя на брюках.
– Нет, я не хочу останавливаться, но я все же не хочу заходить слишком далеко… пока.
– Я не буду тебя принуждать, – сказал Доминик, так и не сумев скрыть свое затрудненное дыхание. Они стояли, не двигаясь, взявшись за руки, не обращая внимания на весь мир. Каждый старался услышать, почувствовать сердце другого.
Музыканты снова заиграли вальс, и Доминик опять пригласил девушку на танец. Они танцевали долго, не отводя глаз друг от друга, чувствуя как тела все больше и больше охватывает возбуждение, пока, наконец, не потеряли ритм и тогда, улыбаясь они стали под сенью дуба, чтобы передохнуть.
– Видимо представление окончено, месье? – Лаура и Доминик разом повернулись на голос. К ним, через толпу гостей, с бокалом вина в руке шел черноволосый мужчина в сером костюме. Лаура взволнованно охнула увидев, как свет фонарей освещает лицо капитана Аллена Дефромажа.
– Аллен, что вы тут делаете?
– Может быть это я должен задать вам тот же вопрос, мадемуазель?
Доминик сделал полшага вперед, чтобы не дать ему возможность подойти к Лауре.
– Если вы чего-то хотите месье, то лучше спрашивайте и идите своей дорогой.
Аллен холодно посмотрел на спутника Лауры.
– У вас нет ничего, мой друг, разве только вы можете вернуть девичье целомудрие.
Лаура схватила Доминика за рукав не столько для того, чтобы удержаться самой, сколько для того, чтобы удержать его.
Доминик Юкс весь подобрался как леопард, изготовившийся к прыжку на добычу, и девушка даже сквозь пальцы почувствовала, как напряглось его тело и мощно запульсировала кровь в его венах. Вокруг них начали собираться люди.
– Считайте, что я пропустил ваш намек, мой друг, – тоном не предвещавшим ничего хорошего, произнес наконец Доминик, – не будьте столь глупы и не сделайте нового.
– С чего бы это мое замечание так вам не понравилось, если уже все жители говорят об этом. Ведь не я же опозорил мадемуазель Шартье, а вы.
– Ей нечего стыдиться, – произнес Доминик и его голос в этот момент стал напоминать глухое рычание разъяренного тигра. – Клевета, которую вы слышали, всего лишь клевета, ложь, попытка общественности вывалять невинную девушку в грязи.
В толпе раздались возмущенные восклицания, однако, Доминик выпрямился и теперь гордо возвышался над всеми окружающими.
– Загляните-ка в свои собственные души, друзья мои, и посмотрите имеет ли кто из вас право бросить камень в мадемуазель Шартье.
Лаура осторожно коснулась его руки, переводя взгляд с одного лица на другое. В толпе она внезапно заметила лицо мадам Ренуа и с удивлением обнаружила, что губы хозяйки растянулись в легкой одобрительной улыбке.
Аллен снова обратился к Лауре.
– Ваш батюшка снова заболеет, если узнает, что вы тут творите. Неужели он еще мало пострадал, когда вы сначала не подчинились его желанию выйти замуж, а теперь гоняетесь за этим… этим проходимцем.
– Иди домой, Аллен, – тихо сказала Лаура.
– Я вам не мальчик, которого вы можете отослать, мадемуазель. Вы давали мне слово и я не желаю смотреть, как вы губите себя с этим человеком. – Он уже не обращал внимания на растущее раздражение Лауры, его несло. – Неужели вы не чувствуете, на сколько это подозрительный тип. Я знаю, я видел его раньше. Господь мне поможет и очень скоро я вспомню, где.
– И что тогда, месье? – очень тихо спросил Доминик, – что вы тогда сделаете?
От разочарования, что все его попытки вывести соперника из себя не удаются, лицо Аллена стало старым и полубезумным.
– Тогда я получу вашу голову, клянусь богом, голову!
Лаура почувствовала, как под ее пальцами напряглись бицепсы Доминика. Однако, его голос наоборот стал мягким, бархатным, почти мурлыкающим, нежным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103