Придя в экстаз, она даже не заметила, что Эдуард возится со своей одеждой, пока не почувствовала, как нечто влажное и липкое толчками проникает в самый укромный уголок ее тела. От страха она чуть не задохнулась.
– Эдуард… перестань! – выдохнула она. Казалось, он ее не слышит. Он раскачивался и постанывал, а его дыхание стало тяжелым и прерывистым.
– Эдуард! – взмолилась она, извиваясь в его руках. Она чувствовала, как это самое нечто неуклонно забирается под ее трусики, и понимала, что его не следует туда пускать. Это было не только неудобно, но и явно опасно.
Наконец Эдуард оторвался от нее. Салли опустила вниз юбку и, когда набралась смелости посмотреть на него, с облегчением увидела, что он уже успел застегнуть свои брюки. Неожиданно ей очень захотелось, чтобы он ее снова поцеловал и крепко обнял. Тогда бы все, кажется, встало на свое место. Но его, по-видимому, это больше не интересовало.
– Тебе пора на автобус, – сказал он.
Салли неожиданно захотелось плакать. Пока они шли по улицам, он держал ее за руку, но Салли не чувствовала того тепла, в котором отчаянно нуждалась. Вечер был ясный, взошла огромная луна, отражавшаяся в темных водах реки Эйвон, – как все это, должно быть, романтично, думала Салли, но почему-то романтическое чувство не приходило. Так грустно ей еще никогда не было.
– Встретимся в субботу на том же месте в то же время, – сказал Эдуард, чмокнув ее в щеку и подсадив на подножку автобуса.
По пути домой Салли чувствовала, что окружающие смотрят на нее, и не понимала, почему. Только когда она добралась до дома и посмотрелась в висевшее в холле зеркало, она заметила огромный темно-красный засос на шее и поскорее прикрыла его воротником. Бог знает, удастся ли ей спрятать его завтра в школе, особенно на уроке физкультуры. Может быть, попробовать запудрить или замазать гримом?
Салли еще больше захотелось плакать. Она любила Эдуарда. Но почему все оказывается таким грязным и непонятным? Почему ей так противно и стыдно?
Она все еще разглядывала себя в зеркале, выискивая другие предательские свидетельства того, чем она занималась вечером, когда дверь гостиной распахнулась и появилась ее рассерженная мать.
– Салли, иди сюда немедленно! – приказала она. Салли внутренне содрогнулась. О Боже, она, должно быть, узнала! Но кто мог увидеть ее в парке и сообщить об этом так быстро? Нервно разгладив на бедрах юбку и моля Бога, чтобы на ней не было пятен, которых она не заметила, Салли через холл вошла в гостиную.
Она сразу же поняла, что произошло что-то серьезное, потому что отец все еще не ложился. Поскольку ему приходилось вставать очень рано, он, как правило, ко времени ее возвращения домой из Бата последним автобусом был уже в постели. Сейчас же он сидел в своем кресле (хотя по его лицу было видно, что он предпочел бы отсутствовать), а мать, сложив на груди руки, стояла на коврике перед камином, и на ее лице читалось негодование. Салли охватила дрожь.
– Ну вот что, милочка! – обратилась к ней мать. – Объясни-ка нам, почему ты нагло обманула свою бабушку, когда нас с папой не было в городе?
Салли так удивилась, что не могла вымолвить ни слова.
– Надо же было придумать такую чушь! – продолжала Грейс в ярости. – Сказать, что Пола сломала каблук! Как только бабушка рассказала мне, я сразу же поняла, что это вранье – да и она тоже поняла или, по крайней мере, заподозрила ложь. Почему ты это сделала, Салли? Ты знаешь, что я не терплю вранья.
– Я… Пола меня заставила, – сказала Салли в отчаянии.
– Не думаю, чтобы она могла выдумать такую глупую историю, в которую даже бабушка не поверила…
– Но так оно и было. Она заставила меня соврать.
– Я уже говорила об этом с Полой, – сурово промолвила Грейс. – Она сказала, что плохо себя чувствовала. Именно это ты и должна была сказать своей бабушке.
– Нет, мы договорились, что я скажу про каблук…
– Не лги опять, Салли. Я понимаю, что тебе хочется выставить Полу в неприглядном свете, чтобы все подумали, что ей просто не захотелось идти. Ну так вот: мне за тебя стыдно. Нет и нет! – она погрозила Салли пальцем, чтобы предупредить ее возражения. – Не желаю больше ничего слушать. Но обещаю тебе, моя девочка, что если я еще раз узнаю, что ты лжешь, особенно если лжешь, пытаясь очернить другого, то так тебя накажу, что ты надолго это запомнишь. А теперь марш в постель!
Салли отправилась в спальню, испытывая облегчение от того, что остался незамеченным засос у нее на шее, но возмущенная тем, что ей несправедливо досталось за обман бабушки.
Пола уже лежала в постели и читала дешевый любовный роман в бумажной обложке.
– Мне только что здорово досталось за то, что я наврала бабушке, – закричала на нее Салли. – Тебе придется рассказать маме, как было дело.
Пола даже не оторвала глаз от книги.
– И не подумаю. Еще чего!
– Но ведь это несправедливо! Они думают, что я солгала, чтобы подставить тебя, или что-то в этом роде. Расскажи им правду!
– И не подумаю! Не ровен час и мне попадет. Ладно, забудь об этом, Сэл.
– Но почему я должна всю вину брать на себя? – воскликнула Салли.
– Потому что ты дурочка.
– А ты мерзкая эгоистка, и я тебя ненавижу! Ох, как я тебя ненавижу!
В дверь громко постучали и послышался сердитый голос Грейс.
– А ну, прекратите цапаться! Вы похожи на пару бездомных кошек!
– Ненавижу! Ненавижу! – прошипела Салли, задыхаясь от злости.
– Успокойся, Салли, ты слышала, что сказала мама.
– Я никогда не прощу тебя! Никогда!
Но, даже продолжая кипеть от злости, она знала, что уже завтра все будет забыто, и она простит Полу.
Пола не могла поступать по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155