Она тоже влюбилась в Марка.
– В таком случае все мы должны собраться с силами и помочь тебе, не так ли? – сказала она.
* * *
Салли знала, что ей будет нелегко. Эйфория первых дней быстро прошла, уступив место многочисленным проблемам. Нужно было известить ее родителей – поставить их перед свершившимся фактом было сложнее, чем подготовить заранее, но они, едва оправившись от шока, стали умолять Салли вернуться домой, чтобы они могли помочь ей растить малыша. Салли отказалась. Теперь, более чем когда-либо, ей нужна была независимость. Она уговорила хозяина позволить ей сохранить за собой однокомнатную квартиру, по крайней мере пока Марку не потребуется более просторное помещение, чтобы было где бегать, и нашла приходящую няню. Лора-Джо и ее приятельницы взяли на себя роли почтенных тетушек и без конца баловали Марка, но Салли, измотанная недосыпанием и длинными рабочими днями, понимала, что главная ответственность лежит на ней – и только на ней. Еще долго у нее не будет ни настоящей светской жизни, ни времени для себя, ни свободных денег. По-видимому, мужчин у нее тоже не будет, кроме разве что тех, которые считают мать-одиночку легкой добычей. Возможно, никто никогда не пожелает взять ее замуж с чужим ребенком. Поразмыслив над этим, она пожала плечами. Пусть, ей все равно. Мужчины не принесли ей ничего, кроме горя. Все они жалкие эгоисты и подонки. Но теперь у нее есть Марк, и больше ей не нужен никто. Она будет ему очень, очень хорошей матерью.
Иногда, когда Салли казалось, что она на грани полного истощения, ее подбадривала одна радостная мысль: «По крайней мере, в чем-то я переплюнула тебя, Пола! Хоть в чем-то я превзошла тебя!»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Настоящее
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Том О'Нил прибыл в полицейское управление ровно за две минуты до назначенного времени. Его проводили в кабинет, свет в который проникал полосами через венецианские жалюзи, и шеф полиции, поднявшись из-за заваленного бумагами письменного стола, подал ему руку.
– Здравствуйте, О'Нил. Я Роберт Гаскойн. Чем могу служить?
Том пожал протянутую руку.
– Благодарю вас за то, что уделили мне время. Как я уже говорил по телефону, я здесь по поручению страховой компании «Бритиш энд космополитн». Они выплатили деньги по двум полисам – Грега Мартина и его спутницы Полы Варны, когда в 1967 году яхта взорвалась, и, естественно, хотят удостовериться, что не стали жертвами мошенничества. Судя по тому, что пишут в газетах, это отнюдь не исключено. Как я понимаю, какая-то женщина сообщила вам, что Грег Мартин жив-здоров. Кажется, некая Мария Винсенти из Дарлинг-Пойнта.
– Мария Винсенти. Совершенно верно. Не присядете ли, господин О'Нил?
Роберт Гаскойн, шеф полиции, был крупным, загорелым мужчиной со сдержанными манерами. Он родился и вырос на скотоводческой ферме в штате Виктория, – но после тридцати лет проживания в Сиднее и его окрестностях невозмутимость сиднейцев слилась с его природной неразговорчивостью так же естественно, как сияющее круглый год солнце добавило бронзы цвету его кожи. К тому же служба в полиции сделала из него циника; и теперь, в преддверии отставки, он жаждал одного: чтобы у него было побольше времени для любимой рыбалки и чтобы вокруг не было ни души, кроме разве что чаек, ну и нескольких банок пива – для компании. Что же до людей, то он ими сыт по горло; За последние тридцать лет ему пришлось повозиться с разным дерьмом, так что этого хватит на всю оставшуюся жизнь. Бездельники, хулиганы, мелкие мошенники и убийцы – с кем ему только не приходилось иметь дело. Неудачника, для которого жизнь утратила смысл, он распознавал с первого взгляда – например, эта итальянка, что пришла к нему с неправдоподобной историей о якобы воскресшем Греге Мартине, была несомненно неудачницей, хотя и жила в роскоши и, по всей видимости, и вправду была наследницей огромного состояния каких-то итальянских текстильных магнатов. Хуже того – она пила. Гаскойн не уважал пьяниц.
– Если я правильно понял, она утверждает, что жила с Грегом Мартином последние двадцать лет? – сказал Том, пристраивая свою папку на столе.
– Так она говорит, – уклончиво ответил шеф полиции.
Том насторожился.
– Вы ей не верите?
– Если бы я верил каждой истории, которую мне рассказывали, я не сидел бы сейчас в этом кресле, – ответил без тени улыбки шеф полиции. – Посмотрим на это с другой стороны. Подобные истории обычно имеют некоторый налет романтики, а всегда найдутся проходимцы и чудаки, любыми способами старающиеся завоевать известность. Что же касается госпожи Винсенти, или Трэффорд, как она себя называет, то ее едва ли можно назвать надежным свидетелем. Вы с ней еще не встречались? – Том покачал головой. – Так вот, при встрече вы сразу поймете, что я имею в виду. Деньги у нее есть – и много. Она привыкла всю жизнь быть в центре внимания, а теперь никто не проявляет к ней интереса. Она пьет, как сапожник. Кроме того, она явно озлоблена против Майкла Трэффорда, своего сожителя. Вы представляете себе, до чего может дойти женщина, оскорбленная в своих чувствах, господин О'Нил? Поверьте, она не первая, кто из мести пытается утопить мужика в котле с кипящей смолой.
– Так вы не дадите ход ее заявлению? – настойчиво добивался Том.
– Я этого не сказал. – Шеф полиции взъерошил пальцами редеющие волосы. – Буду откровенен и сберегу ваше и свое время. В этом деле есть кое-какие детали, не заметные на первый взгляд, – их пока не разнюхала падкая на грязные истории пресса. Госпожа Трэффорд явилась к нам с заявлением, которое касалось не только разоблачения личности ее сожителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155