Потом села возле кроватки Луи и держала его руку, пока он не уснул.
Когда она спустилась вниз, Бернар ничего не сказал, но она была уверена, что он знает, где она была и что делала. Между ними возникла преграда: с одной стороны, ее неудовлетворенное возмущение, а с другой – решимость вести дом так, как он считал нужным.
Целый час София грохотала кастрюлями на кухне, протирала полки и даже плиту, хотя в этом не было необходимости. Наконец в дверях показался Бернар.
– Ну хватит, глупо заниматься этим, когда ты и так устала.
– Почему? Я просто протираю кастрюли…
– Это не имеет никакого отношения к ним, и ты знаешь это. Это потому, что я отшлепал Луи. Ему надо привыкать к дисциплине, София. Я бы сделал то же самое, окажись на его месте Робин. И, что бы ты там ни думала, я рассматриваю Луи как собственного сына. Ну а теперь пошли, давай, а?
Она вылила воду, устроив целый водопад и забрызгав себя, а он все стоял в дверях и ждал, пока она закончит. Она подошла к нему, чувство вины стало брать верх. Бернар добрый, хороший, он наверняка сделал бы то же самое, если бы обидчиком был Робин. Но ему было легко, он все видел в белом и черном цвете и не различал миллион разных оттенков, которые окрашивали ее реакцию.
– Мне так жаль, – прошептала она. – Я понимаю, ты поступил так, как счел нужным. Просто я немного завожусь, когда дело касается Луи.
– Давай забудем об этом, – сказал Бернар. Он подошел к ней сзади, обнял ее, и она прильнула к нему, чувствуя, как в его объятиях улетучивается их напряженность.
Но где-то в глубине сознания тихий голосок нашептывал ей, что такие стычки будут еще повторяться много раз, пока мальчики не вырастут. При таком раскладе это неизбежно. И от нее потребуется много усилий, чтобы это не смогло разрушить те добрые отношения, которые установились между нею и Бернаром.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Вивьен была полностью подавлена – жалкой английской погодой, отсутствием денег, которые она могла тратить на себя, а еще больше – театром.
Почему, спрашивала она себя, ей казалось, что карьера актрисы будет такой славной? Она таковой не являлась. Это была проклятая нудная работа, надоедливая, утомительная.
Наверное, мрачно размышляла Вивьен, она не была бы такой плохой, если бы ей поручили ведущую роль. По крайней мере ведущая актриса носит на сцене прекрасные туалеты – даже если она сама себя ими обеспечивает, – она все время в центре внимания, когда поднимают занавес, посылает воздушные поцелуи зрителям, шумно выражающим восторг по поводу усилий труппы. Но она не была ведущей актрисой. Чаще всего она вообще не была занята на сцене. Ее благословили оскорбительным титулом ассистента режиссера, и в результате этого жизнь ее превратилась в собачью. Она готовила чай и кофе, носилась по сцене, учила роли, и изредка ей давали сыграть в эпизодах, преимущественно горничных, у которых единственной репликой было: «Да, мэм», а играть ничего не надо было, кроме как держать на подносе чашки и стаканы, которые сама же и расставляла.
Если бы ей было семнадцать лет, как другим ассистентам режиссера, Вив смогла бы с этим смириться – в качестве начала карьеры. Но ей было двадцать семь, давно прошел возраст, когда можно было мириться с такими унижениями. Вив представить себе не могла, как мирилась с этим Лоретта, ибо она всегда рассказывала о блистательных годах, проведенных ею на сцене. И, конечно же, Блэйк с удовольствием вспоминал про нее. Но тогда он всех, и даже самых незначительных работников сцены, называл «дорогая», исключая, конечно, те случаи, когда, орал на них и говорил им, что они никогда не смогут больше работать в театре!
У Блэйка была жена – грудастая, небольшого росточка характерная актриса с явным простонародным произношением – кокни, которая каждый день приносила в театр украшенного бантиком йоркширского терьера, но у Вив не заняло много времени, чтобы понять, что у Блэйка какие-то делишки с ведущей актрисой Белиндой Грей. Они обменивались короткими интимными взглядами, а иногда в полумраке коридоров между уборными и сценой Вив видела, как Блэйк поглаживает зад Белинды или ласкает ее довольно-таки недоразвитую грудь. Может, таким образом она стала ведущей актрисой? – размышляла Вив. Ведь в конце концов, она была далеко не Пегги Эшкрофт! Конечно, в такую игру могли играть только двое!
Когда Вив столкнулась с Блэйком, она уже знала, что тот интересуется ею. Когда-то Блэйк, возможно, был привлекательным, но сейчас он вышел в тираж и был немного смешон в своем пухлом вельветовом смокинге, в рубашках с оборочками с кушаком, обхватывающим его круглый живот. Но сейчас она, однако, решила проработать этот вариант: сияла улыбкой, дразнила глазами, терлась бедром о него как раз с такой силой, чтобы он почувствовал, как раздражает его застежка ее подвязки.
И вскоре она увидела результаты – судя по испарине, проступавшей на лбу Блэйка, когда она взирала на него, он попался в ее силки. Вначале он резко отворачивался и уходил, словно не замечая ее, отрицал разгоравшееся в нем вожделение, но она настаивала, ее забавляло, насколько легко раздуть страсть, а потом манипулировать мужчиной, который терроризирует целую труппу профессионалов своими наигранными воплями. В конце концов он сделал шаг ей навстречу, и она знала, что так и будет.
Они сидели после спектакля в баре «Смаглерс Хоул», в пабе, который находился на противоположной от театра улице.
– Я думаю, а не попробовать ли тебя на большую роль, Вив. Правда, тебе потребуется дополнительное обучение. Что ты па это скажешь?
Вив улыбнулась, встряхнув волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182