Или протеины и овощи, да и то по возможности в малых количествах. Но даже после таких бесед мы все равно частенько бежали после занятий в «Макдоналдс» и лопали там гамбургеры с жареной картошкой. Но и это было не страшно, так как все мы отлично усвоили урок Мелиссы Формби, это гениальное изобретение – после приема пищи выташнивать все, что съедено. Только сделав это волшебное открытие, она тотчас же принялась поучать нас, как добиться желаемого эффекта, затратив минимум усилий.
«Сначала нужно выпить быстрыми глотками стакан воды, – инструктировала она нас. – А потом засунуть в рот большой палец. Смотрите, не покарябайте глотку ногтем. И обязательно думайте о чем-нибудь жирном. Если будете думать о жирном, то все получится быстро, и мама ничего не заподозрит».
Мы понятливо кивали. Какая она была мудрая!
«Да, и пользуйтесь отдельным туалетом. Особенно пока не научитесь делать это бесшумно».
Тоже хороший совет. А главное привычный – ведь мы, балерины, всегда учились делать все бесшумно – прыгать с разбега по залу и приземляться без единого звука, вертеться на чертовых пуантах, не издав ни одного писка, доставать в растяжке ногой до уха, даже не вскрикнув.
К тринадцати годам я усовершенствовала эту методику, внесла в нее свои коррективы. Я ела всего один раз в день. Самые невкусные блюда, лишенные всякой питательной ценности, и весь остаток дня позволяла себе только кофе и диетическую колу. Если мне случалось поесть больше одного раза, я тут же мчалась в комнату для гостей и там в отдельном туалете избавлялась от съеденного.
Так продолжалось довольно долго, пока однажды вечером, увлекшись поистине мрачным бергмановским фильмом о некрофилии, я, сама того не заметив, опустошила целую коробку гадких сахарных бисквитов, после чего, как обычно, побежала тошнить. Я сидела, сотрясаясь в рвотных спазмах, на полу в ванной и думала о том, что больше не хочу жить. Или по крайней мере жить так– Я не могла больше выносить эту двадцатичетырехчасовую пытку, эти вечные мысли о том, что я буду есть, когда я буду есть, и самое страшное – можно ли это есть. (К тому времени я уже успела попробовать и слабительные средства. Результаты были катастрофически разрушительными.) Вот тогда-то я и решила, что отныне все съеденное будет оставаться при мне, каким бы вредом это мне ни грозило. Так открылась новая глава в истории моих отношений с диетой.
Выйдя замуж, я держала в секрете свои пищевые пристрастия. Впрочем, это было совсем нетрудно, если учесть, что муж каждый вечер уходил на спектакль, и очень скоро для меня стало нормой предаваться обжорству в его отсутствие.
Мы в Стратфорде. Муж получил здесь новую работу, а я сижу на новой растительной диете. Каждый божий день я заталкиваю в себя примерно двенадцать килограммов нарезанных, наструганных, протертых овощей и фруктов. У меня постоянно пучит живот, а во рту вечно пахнет капустой.
Правила просты. (Диета тоже имеет свои правила, как и любая игра, от которой она, в сущности, ничем не отличается.) Углеводы можно получать только с овощами и молочными продуктами, ни в коем случае не с протеинами – их допустимо употреблять только с овощами. А фрукты… Фрукты настолько опасны для любых сочетаний, что их нужно есть только отдельно, за несколько часов до еды или по прошествии нескольких часов после приема другой пищи. И вот в итоге у тебя на столе стейк с салатом, курица с салатом, рыба с салатом. Ни в коем случае не с сыром. Сыр – это вселенское зло, проделки лукавого. Моя диета позволяет употреблять в пищу только некий странный козий сыр, который продается лишь в одном магазине Ноттинг-Хилла и по вкусу напоминает клей из тюбика. А на обед опять салат. Салат с рисом, салат с орехами, салат с хлебом. Под хлебом, конечно же, подразумевается этот выхолощенный, зернистый, диетический продукт, далекий от представлений о настоящей выпечке и не имеющий ни вкуса, ни запаха. С виду он похож на кирпич, но, если вы вздумаете его резать, он тут же начнет крошиться. Ну и разумеется, ничего сладкого и жирного, и никакого кофеина.
В общем, для тех, кто написал эту книжку с рецептами, все казалось вполне просто. Как, наверное, и для семидесятилетней супружеской парочки с обложки – истерично смеясь, эти полные энергии жизнерадостные люди резво бегут марафонскую дистанцию. Уж они-то точно ведут жизнь без кофеина. А я на все эти кулинарные изыски не могу взглянуть без боли. Особенно хороши бобы. Бобово-капустный суп, приправленный чесноком. Им следовало предупредить читателя, чтобы он был готов к тому, что может разорваться на кусочки попросту лопнуть после такого супа. Оставив задремавшего мужа на диване в гостиной, я вынуждена запереться в своей комнате и поскорее открыть окно.
Моя диета предписывает как можно больше продуктов съедать в сыром виде, поэтому я целые дни напролет что-то жую, грызу и хрумкаю, но результат всегда один – ощущение набитого живота и голода одновременно. Я мечтаю о гамбургерах, чипсах и домашней мясной запеканке. Я просыпаюсь, вцепившись руками в подушку. Наблюдать, как едят другие, стало для меня чем-то вроде эротического зрелища. Прилипнув к витрине «Макдоналдса», я подглядываю за людьми, готовая убить кого угодно за порцию «хэппи мил».
Предполагается, что подобный подход к питанию принесет пользу. Я должна наполниться жизнью и энергией, а мое холеное лицо – сиять от счастья. Однако все выглядит совершенно иначе – я представляю собой вечно злую и раздраженную бочку, набитую перемолотыми овощами. К тому же у меня постоянно болит живот, и муж ведет меня к врачу.
– Чем вы питаетесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96