Тогда ж привезен к Москве и по указу великого государя в Преображенском казнен смертию: голова и руки и ноги по колью растыканы…»
«Летопись Двинская», видимо, велась под наблюдением холмогорского архиепископа и под его диктовку, поелику персона духовного владыки то и дело фигурирует на ее страницах:
«…Преосвященный архиепископ был в селе князя Бориса Алексеевича Голицына в Дубровицах от Москвы по Серпуховской дороге в расстоянии 30 верст, над двумя реками стоит, над Десною и Пахрою. А церковь такова удивительная и резная вся в вольную сторону [снаружи] и таким образцом и переводом, что такой и в Москве удивительной по нынешнее время не было».
Не ускользало от летописца и такое:
«…1698 г. архиепископ призвал живописца персонника Степана Дементьева сына Нарыкова и заставил свою архиерейскую персонь написать, которую и писал он на картине, смотрючи на него, архиерея, обрисовал все подобие сущее лица его и провохрил фабрами…»
Еще ранее в «Летописи» было сказано о желании Афанасия увековечить память по себе строением и украшением собора в Холмогорах.
За годы 1693 и 1694 летописцем отмечено, что Афанасий – архиепископ Холмогорский и Важеский, занятый украшением построенного в Холмогорах соборного храма, нанял местных художников писать иконы для иконостаса. «И любительно беседовавше с ними, обще объявил свое желаемое намерение, чтобы во весь иконостас, окроме местных икон, написали бы на досках таким переводам, якоже зрятся старогреческого письма. А писать в доме его архиерейском, на что уготованы покои и светлицы, также и пища им всем, у того дела трудившимся, общая его дому архиерейская и во время и от его трапезы поданная; к тому ж для увеселения и потешения с погреба от вина и от других питей поданная, якоже так и бысть… За труды всего того иконного письма протопопу с товарищи на всех сто рублев. Из рубля деньги делить: протопопу Федору Струнину 9 алтын, сыну болярскому Алексею Струнину 9 алтын, Филиппу Коротаеву 6 алтын, крестьянину Егору Струнину 4 алтына, крестьянину Степану Струнину 3 алтына, Ивану Погорельскому 2 алтына и две деньги…»
Иконописцы, резчики по дереву и золотари были свои холмогорцы исконные. Недостатка в них не было ни в Соловках, ни в Сийском монастыре, ни в других местах Архангельского и Вологодского Севера. Другое дело – служители и ремесленники касательно строительства и вождения морского флота. Таких не хватало, и о привлечении их на службу заботился сам Петр.
Весной 1697 года под именем Преображенского полка урядника Петра Михайлова в составе «Великого посольства» Петр выехал за границу. Он стремился приобрести союзников против Турции, чтобы, разбив Турцию, получить выход к Черному морю. Петр стремился также взять у Европы все, что могло быть полезным России. Петр отправлял своих подданных учиться, ехал учиться сам и продолжал нанимать на русскую службу нужных ему иностранцев.
На сей счет «Летопись Двинская» гласит:
«В лето 1698 вышли на кораблях из-за моря иноземцы, которые по указу государя и приняты в службу в морской флот: вице-адмирал Корнелиус, Крус и Шаубенахт и всяких чинов служителей и ремесленных человек с тысячу, и пошли к Архангельскому городу и от города отпущены до Вологды на судах…»
19 июня 1698 года Петр прервал свое путешествие: в Москве вспыхнул стрелецкий бунт. Со стрельцами была связана царевна Софья, по-прежнему мечтавшая о престоле. Петр покинул «Великое посольство» и бросился в Москву.
В результате поездки в Европу антитурецкую коалицию создать не удалось, но теперь Петр понял, что Россия должна прежде всего вернуть свои земли по берегам Финского залива и на Неве, нужно бороться за выход в Балтийское море. С этой целью Петр заключает союз с Польшей и Данией, добивается мира с Турцией, начинает готовить свои войска к войне против Швеции.
«Конфузию» под Нарвой осенью 1700 года Петр переживал тяжело, но она заставила его еще упорнее взяться за преобразования.
По-прежнему большое внимание уделяет Петр любимому своему детищу – русскому флоту. Под 1700 годом в «Летописи Двинской» значится:
«По указу великого государя, у Архангельского города, на Соломбальской верфи, государевых шесть кораблей больших основали и делать начали. К оному корабельному делу прислан из адмиралтейства иноземец комисариус Елизарий Елизариевич Избрант…»
Под 1701 годом записано: «Из Голландской земли, из города Гаги, великому государю писал чрез почту Андрей Петрович, что нынешнего лета к городу Архангельскому шведские воровские корабли наряжают…
В то же лето, весною, великого государя указ прислан на Двину к преосвященному архиепископу, также и воеводе князю Алексею Петровичу Прозоровскому, чтоб городы крепить Архангельской и на Холмогорах и жить в великом опасе от шведов для того, что летом будут к городу воинские шведские корабли. И в новой Двине на корабельном узком проходе строить крепость…»
Обеспокоенный известием посланника, Петр без промедления подробнейше расписал в своем указании архангельскому воеводе Прозоровскому (сменившему Апраксина), что и как надо предпринять.
Время сохранило этот петровский документ:
«В нынешнем 1701 годе июня в 7 день ведомо великому государю учинилось, чрез посланника Стольника Андрея Петрова сына Измайлова, пребывающего в Копенгагене, что он у неких доброжелательных людей проведал у пристани, называемой Гельзигньере, неприятельской Свейской комиссар, или служитель, искал четырех человек стурманов, которые знали и бывали у Архангельского города, чтоб им быть на их четырех неприятельских кораблях вожами, а те корабли в городе Гиртенбурге готовятся у них наспех, а разглашают, будто на тех кораблях умышляют и конечно хотят итти в Гренланду, где китов бьют и рыбу ловят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85