Из Нижнего по широкому раздолью, по течению мутной весенней Волги Воронихин с компанией вскоре прибыл в Казань. Старинные башни Казани, крепостные сооружения с хитрой выдумкой зодчих Воронихина не заинтересовали. Зато на этих водных, бурлацких путях и ему, и его спутникам было любопытно видеть деревенскую, не унывающую в нужде, выносливую в труде Поволжскую Русь, сохранившую надолго добрую память о пугачевщине…
Год спустя они все той же компанией ездили в южную часть Карелии, побывали на шумных водопадах, в густых хвойных вечнозеленых лесах; охотились на птиц и зверей. Свежая обильная уха из лучших рыб была в тех местах их каждодневной здоровой пищей.
Воронихин мог видеть здесь только деревянные постройки, удобные для рыбаков и охотников. Да еще кое-где на севере Ладоги попадались древние наивные изображения святых, отлитых из меди, и рукописные старообрядческие книги с медными застежками, с красочными заставками и витиеватыми заглавными буквами. В тех книгах воздавалась хвала непризнанному православной церковью, но чтимому превыше всех прочих святых протопопу Аввакуму.
Поездка к Выборгу, на Иматру и в другие места послужила им хорошим отдыхом после зимнего упорного учения. Все требовательнее и строже становился Ромм к молодому графу Павлу, который уже был в чине корнета конной гвардии. В скором времени, не достигнув совершеннолетия, предстояло ему стать поручиком гвардейского Преображенского полка в должности адъютанта у Потемкина-Таврического. Но до той поры нужно было еще потрудиться Ромму над воспитанием своего ученика, перебрать и прочесть с ним сотни книг, усвоить множество фактов и растолковать их, научить его немецкому языку, нужно было еще и еще путешествовать по северу и по югу России с пользой для ума и здоровья.
Поездка по северу по следам великого Петра I привлекала их больше других летних путешествий. Она состоялась через два года после первой их поездки в Нижний и Казань.
Ездили тогда Воронихин, Ромм и Строганов-младший водным путем от Петербурга по Неве до Ладожского канала, по Свири и побережью Онежского озера до Петрозаводска. Город на каменистых берегах большого бурного озера оправдывал в те годы свое название. Петровских времен заводы плавильные, железоделательные пыхтели горнами. Гремели молотобойцы, вытягивая из огнедышащих печей раскаленные полосы железа. Даже юный наследник рода Строгановых и тот сочувственно смотрел на кузнецов и литейщиков, и казалось ему, что нет на свете более тяжелого и опасного труда, нежели на старых петровских заводах. Ромм, словно невзначай, привел его к этим жарким печам-горнам и, показывая на мускулистых в рваных холщовых одеждах людей, сказал:
– Смотри, Попо, и помни: вот кто кует железо, добытое из олонецкой болотной руды. Русская ваша пословица говорит: «Всяк человек кузнец своего счастья». Едва ли, Попо, эти люди до конца своей жизни выкуют себе счастье…
– Они же простые, грубые люди, месье Ромм, они не взыскательны. От них требуются лишь умение и сила, им же нужна еда, сон и одежда, дабы ею прикрыть наготу.
– Подумайте, Попо, прежде чем так говорить, – возразил Ромм. – Простые, грубые, но люди. Образуй, обучи их наукам! Уверяю, многие из них могут стать умней господ, носящих высокие звания и тратящих тысячи и миллионы ефимков, заработанных их руками. Ваш царь Петр набирал себе помощников из таких людей. И он не ошибался. Посмотри на Андре. Сама природа создала его человеком молчаливым, полагаю, он доброго мнения об этих людях. Смотри, Попо, на искусство литейщиков, на их изделия из чугуна. Это же истинное искусство – создавать из грубой материи такие тонкие, ажурные предметы!.. Смотри, как увлекся ими наш молчаливый Андре.
Воронихин восхищенно рассматривал чугунные плиты с барельефами, решетки, фигурные надгробия.
– И не думал я и не ожидал, что чугун вам так послушен, – говорил Андрей старику олончанину, трудившемуся над чугунными изделиями. – Тяжкая и в то же время искусная работа! Ваши решетки – неотъемлемое украшение в градостроительстве. Они подобны кружевам, без которых не может быть красивого платья!..
Тогда Воронихин еще не мечтал о своей знаменитой решетке. До этого еще было далеко. Но посещение искусных литейщиков петрозаводских мастерских напомнило ему впоследствии об этих умельцах, и они ему очень потом пригодились…
Мастер чугунного литья отвлекся от дела, стер капли пота с морщинистого бурого лба, прищуренным глазом посмотрел на Воронихина:
– Какая, барин, тяжесть от этакой работы! Это разве тяжесть? Вот посмотрел бы ты в Москве пушки литья Андрея Чохова, двести лет назад деланные, а как люди работали! Чохов-то бывало в 2400 пудов пушку отольет, да еще и прибасами разукрасит…
Павел Строганов тоже решил полюбопытствовать:
– Скажи, мужичок, а решетку к Летнему саду в Петербурге не вы делали?..
Мастер усмехнулся, взглянув на щеголеватого молодого барчука, и быстро перевел глаза на Воронихина:
– А я так полагаю, что у Летнего сада там у вас в Питере не литая решетка, а кузнечная и, кажись, тульских мастеров работа. А мы бы из чугуна не хуже сделали. Хоть и хрупок чугун, а захотим, так из него и кружево сплетем!.. Голь на выдумки хитра. У нас онамедни один дружок чугунные сережки отлил весом в полтора золотника, и каждая серьга из трех малых лепестков смородинных. Послали с губернатором самой царице в подарок. Для курьеза пригодятся, а в уши не гожи. Однако государыня рубль ему прислала.
Воронихин ходил по мастерским, обо всем, что привлекало его внимание, расспрашивал работных людей и делал для себя рисунки разных образцов решеток:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79