Традиционная Испания всегда была мистическим факелом веры в Европе и во всем мире. Она всегда будет мечом христианства!..Если бы дон Бартоломео, пренебрегая советами врачей, не злоупотреблял так коньяком и гаванскими сигарами, если бы целые участки его мозга не были полностью поражены склерозом, он, быть может, опомнился бы и остановился. Но теперь он был слишком взволнован. Инерция аффекта влекла его за собой неудержимо. Он хотел показать этой англичанке, этой вековой противнице его народа, идеал, за который они борются… Итак, их движение борется за могучую Испанию, покоящуюся на традициях и окрыленную славной памятью о прошлом, за Испанию, которая под скипетром дона Луиса де Ковадонги снова присоединит к себе Аргентину, Мексику, Филиппины… все республики Латинской Америки, все архипелаги в океанах, за императорскую Испанию, которая объединит сто пятьдесят миллионов душ, опять завладеет миром. Голос дона Бартоломео становился все возбужденней, кровавые огоньки в глазах все краснее…Внезапно Фани стало страшно. Она вдруг испытала зловещее ощущение, будто попала в страну, где кто-то отпер и выпустил на свободу сумасшедших и те, захватив каким-то образом власть, теперь преследуют нормальных людей. Это ощущение было поразительным по своей реальности. В Эредиа, в доне Бартоломео, в разнузданной толпе, которая шла на фронт с гитарами и плясками, в словах и действиях всех, кого она видела, было что-то безумное и болезненное. Да ведь это сумасшедшие!.. Неужели Фани еще сомневается в том, что они сумасшедшие? В ушах ее звенело все, чего она наслушалась с утра. Еще немного, и она сама помешается. Скорей отсюда! Подальше от этой страны! Кто может спасти Доминго Альвареса от банды вооруженных сумасшедших, не рискуя собственной жизнью?… А что будет, если этот сумасшедший генерал вдруг вспомнит, что Доминго бежал в одежде Робинзона, если ему взбредет в голову задержать ее как соучастницу, как врага веры и императорской Испании? Разве он не способен сделать и это? Тогда ей не поможет никакой британский консул, они не побоятся даже посольства… Да нет, все это не так уж опасно! Этот бахвал просто разболтался… Нельзя оставлять Доминго Альвареса в беде, нельзя бежать, когда у человека отнимают жизнь. Неужели она так малодушна?… Но опять ее охватило странное ощущение, будто она находится среди невменяемых, которые могут погубить заодно и ее. «Не говори больше! Беги отсюда!» – шептал ей инстинкт самосохранения.– Я вас понимаю, генерал… – сказала она и тут же осознала, что подло бросает Доминго Альвареса. – Да, именно так!.. Я не знала… Извините за беспокойство! У меня к вам еще один личный вопрос: каким маршрутом вы посоветуете мне ехать?– Через Сиудад-Родриго к португальской границе… Сиудад-Родриго еще в наших руках. Но лучше не медлите, сеньора! Здесь ожидаются серьезные события.– Мне понадобится пропуск?– Конечно. Маркиз Артиага распорядится, чтобы вам его приготовили.Он позвонил своему адъютанту.– Я весьма, весьма признательна вам, генерал! – Она вдруг осознала, что, кажется, в свою очередь обезумела и теперь ею движет глупый и подлый страх. – Желаю вам победы!.. Да хранит вас господь!Она ли это говорит?… «Неужели я такая подлая?» – подумала она с ужасом. Она опять почувствовала, что готова раскричаться от возмущения, но тотчас овладела собой. Налитые кровью глаза идальго смотрели на нее с подозрением.Дон Бартоломео встал с кресла и церемонно проводил ее до двери, где ее дожидался маркиз Артиага. Она почувствовала, что к ней возвращается прежняя уверенность в себе. В глазах маркиза Артиага не было зловещих кровавых огоньков, как у дона Бартоломео. То были холодные, умные глаза, и в них сквозила досада на ненужную жестокость. Его холодный рассудок был нечувствителен к святой вере и испанским цезарям. Маркиз боролся только за свое спокойствие и привилегии своей касты.– Майор, – язвительно спросила Фани, – что будет делать Британская империя, если новая армада направится к берегам Англии?– Не беспокойтесь, сеньора, – ответил адъютант. – До того времени дон Бартоломео выйдет в отставку.– А вы не могли бы помочь несчастному Доминго Альваресу?– Нет, сеньора… Не могу. Я только выполняю приказы.– А кто мог бы ему помочь? – с отчаянием спросила она.– Я думаю, только один человек: отец Эредиа.– Что может сделать Эредиа?– Я думаю, только он может отменить казнь, – бесстрастно промолвил маркиз, – потому что он потребовал ее от дона Бартоломео.Фани пошатнулась и ухватилась рукой за стену. Майор Артиага поддержал ее.– Кажется, вам нехорошо, – сказал он.– Да!.. – Фани попыталась улыбнуться, – Испанский климат очень плохо действует мне на нервы.– Иностранцы с трудом переносят этот климат, – в свою очередь улыбнулся Артиага. И добавил: – Дайте ваш паспорт и подождите здесь, пока мы приготовим вам пропуск…Выйдя на улицу, Фани снова почувствовала слабость в ногах и во всем теле, но опять не обратила на нее внимания. Скорее бежать из этой страны, не видеть этих безумцев! Доминго обречен, но Фани больше не думала о нем. Сидя в приемной и дожидаясь пропуска, она пришла к окончательному выводу – ему ничто не поможет. Теперь голова ее была занята только приготовлениями к отъезду. До Сиудад-Родрпго и португальской границы не больше двухсот километров. Если выехать из лагеря наутро, самое позднее к вечеру они уже будут на границе. Правда, ни в ее паспорте, ни в паспорте Робинзона нет визы, но неужели португальцы откажутся принять англичан? Скорее умчаться от сумасшедших, которые захватили власть в этой стране!.. Не надо больше думать об Испании!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95