Винсент заставил себя отпустить последнюю скобу и свободно поплыл. Это был самый трудный поступок в его жизни.
Мягко отталкиваясь, он продвигался вдоль кормы, пока не увидел жуков, около двух дюжин, едва приступивших к своей разрушительной работе на экране. Руками в перчатках Винсент прикоснулся к абляционному экрану, чтобы остановиться. Ему удалось смахнуть одного жука, и тот просто уплыл в космос, беспомощно махая крошечными металлическими ножками. Как у всех жуков, которых Винсент навидался за прошедшие несколько дней, у этого был неряшливый, самодельный вид, как будто его собрали из совершенно случайных кусочков лома, подвернувшегося под руку. Впрочем, подумал ученый, именно так они и размножаются.
Постепенно Винсент перемещался вокруг поверхности абляционного экрана. Он не заметил никаких явных следов повреждения, так что, возможно, им все-таки повезло. Имелись признаки разрушения на самом корпусе, особенно вокруг грузового отсека. Но пока абляционный экран держится, он должен защитить корабль.
Теперь Винсент плыл прямо под «Гоблином». Они были близко, так близко…
Потом внутри шлема, сбоку от рта отчаянно замигал красный огонек. Винсент смотрел на него несколько мгновений, затем отвернулся, чтобы смахнуть еще несколько жуков с металлического кольца, соединявшего основание экрана с корпусом. Поплыл дальше по окружности экрана, находя еще жуков, сбрасывая их. Лениво кружась, они уносились прочь, словно крошечные металлические танцоры в вальсе невесомости. Провожая их взглядом, ученый пытался не видеть под собой бескрайний, быстро надвигающийся пейзаж.
Убедившись, что ни одного жука не осталось, Винсент вспомнил про мигающий огонек, но отбросил мысль о нем, обеими руками ухватился за трос, пуповиной привязывающий его к «Гоблину», и потащился обратно вокруг экрана.
Когда ученый взглянул на Каспер, планета показалась ему намного ближе, чем несколько минут назад. Он увидел под собой огромные разбегающиеся реки и что-то еще – наверное, леса. Этот вид затянул его, пленил своей ужасной красотой, и на какое-то мгновение Винсент позабыл, где находится.
Он тронул языком выключатель возле рта, и красный огонек сменился зеленым. В шлеме зазвучал панический голос Ким:
– Что там у тебя? Ты должен вернуться, Винсент! Сейчас же!
Черт! Он взглянул на информацию, постоянно прокручивающуюся в правом нижнем углу визора его шлема. У него было около сорока пяти секунд, чтобы вернуться внутрь.
– Мы сядем, Ким! – крикнул он, отталкиваясь от абляционного экрана, чтобы схватиться за скобу на корпусе «Гоблина». – Все будет отлично.
– Ладно, Винсент. Только не теряй голову.
Инерция броска заставила его боком заскользить по корпусу, теряя несколько драгоценных секунд. Случайно взглянув вниз, Винсент увидел багровый оттенок на краю экрана и почувствовал, что скафандр нагревается – сразу стало тревожно тепло. Торопливо отталкиваясь, ученый стал подниматься вдоль «Гоблина» к переходному шлюзу.
«Я уже должен быть мертв», – подумал он. «Гоблин» входил в верхние границы атмосферы Каспера на громадной скорости, достаточной, чтобы Винсента сожгло атмосферным трением. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, почему он не сгорел. Когда абляционный экран раздулся, ею диаметр слегка превысил диаметр самого «Гоблина». И пока «Гоблин» камнем падал вниз, щит действовал как зонтик, укрывая Винсента от невообразимого жара, – пока ученый оставался не дальше нескольких дюймов от корпуса корабля.
Тем не менее температура внутри его скафандра продолжала тревожно, опасно расти. Шлемовый дисплей дал ему десять секунд, девять. Винсент уже лез по изгибу пилотской кабины, а корабль все падал кормой вперед на Каспер. Затем что-то случилось, любопытное ощущение тяжести потянуло его вниз…
Винсент влез на отсек кабины и огляделся. За те несколько драгоценных мгновений он увидел всю географию Каспера, раскинувшегося и под ним, и вокруг него, и абляционный экран «Гоблина», белый от жара.
Он быстро забрался в шлюз и нажал кнопку на панели управления, чувствуя каждую секунду, каждую долю секунды, которые тянулись медленно, слишком медленно…
Ощущение тяжести почти незаметно усилилось – медленно растущая тяга гравитационной массы. Дверь, в которую Винсент только что вошел, была уже не дверью, а потолочным люком. Он свалился на внутреннюю дверь шлюза, глядя, как закрывается внешний люк.
Внутренняя дверь открылась, и Винсент с криком провалился в кабину и ударился о противоположную стену.

Ким
Ким хотела расстегнуть ремни, но Элиас схватил ее за руку и удержал. Корабль затрясся, затрясся так, что застучали зубы. Чудовищный, басовый грохот заполнил уши. Кабина превратилась в вертикальную трубу, кресла оказались в ее высоком торце. Под собой Ким видела неподвижно лежащего Винсента. Его голова наклонилась в сторону под странным углом.
– Я должна ему помочь!
– Нет, – твердо возразил Элиас. – Я не знаю, как пойдет посадка.
«Гоблин» дрожал теперь особенно неистово. Сначала один экран, потом другой заполнились шипящими помехами.
– Оставайся в кресле. Если мы вообще выживем, то только потому, что Винсент вышел наружу.
Ким вырвала у него свою руку. Элиас потянулся к пульту и что-то нажал – помехи на экране сменились контурным изображением «Гоблина», раздутом на том конце, где был абляционный экран. Ким возненавидела Мюррея за то, что он об этом знал, а она – нет. От этого Ким чувствовала себя глупой, невежественной. Элиас украл ее корабль, но это не дает ему права делать из нее дуру. Линии контура показывали угол наклона «Гоблина», таранящего стратосферу Каспера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124