Илья Деревянко
Обелиск для фуфлыжника


«Илья Деревянко. Крутой базар»: Эксмо; Москва; 2001
ISBN 5-04-008534-6
Илья Деревянко
Обелиск для фуфлыжника

Фуфлыжник – на криминальном жаргоне человек, не вернувший карточный долг. В более широком понимании – тип, не возвращающий любые долги. В местах заключения – существо крайне презираемое, бесправное. Зеки могут опустить фуфлыжника, заставить его взять на себя чужое преступление и т. д.

Пролог

Май 1997 г. Москва
– Удивляюсь я тебе, Антон! Ей-Богу, удивляюсь! – раздраженно говорил Игорь Снегирев по прозвищу Снежок – грузный тридцатичетырехлетний мужчина с жесткими глазами цвета вороненой стали, обращаясь к своему непосредственному начальнику Антону Соболеву (погоняла Кличка (здесь и далее примечания автора).

– Соболь) – стройному сорокалетнему человеку среднего роста, с правильными аристократическими чертами лица. Соболь ни в коем разе не напоминал тех уголовных авторитетов, которых со смаком описывают авторы некоторых известных детективов, удостоенных премий МВД. Авторитеты там (в противовес мужественным интеллектуальным сыщикам) – гадкие дебилообразные антропоиды с синими от наколок шкурами, золотыми фиксами в слюнявых пастях, с косяками анаши в корявых пальцах и со спрятанными за щеками бритвенными лезвиями. Они (детективные паханы) дурно воспитаны, беспрестанно хлещут чифирь Дурманящий напиток из чая (пачка чая на кружку воды).

и разговаривают исключительно на перемешанной с матюгами фене Блатном жаргоне.

.
Между тем Антон Соболев был именно бандитским авторитетом, широко известным в криминальном мире, однако наколок с фиксами не имел, лезвий за щеками не держал В 30 – 60-е годы среди уголовников высокого полета действительно культивировалось искусство неожиданно выплюнуть в лицо противнику бритвенное лезвие (не поранившись при этом самому). Искусство сложное, требующее многолетней тренировки. Сейчас все это ушло в прошлое. Нынешнее поколение паханов предпочитает методы попроще, но поэффективнее (пулю, бомбу и т. д.).

, и изъяснялся нормальным русским языком, почти не употребляя ни блатных, ни матерных выражений. Снегирев тоже выглядел вполне благопристойно. Оба бандита сидели не на загаженной блатхате (ох уж мне эти горе-детективщики!), а в маленьком уютном кафе, курили не анашу, а обычные сигареты и вместо пресловутого чифиря пили кофе со сливками.
– Елкин – натуральный фуфлыжник! – постепенно распалялся Снежок. – Полгода не возвращает тебе двадцать тысяч долларов, за крышу не помню когда последний раз платил, а тут еще долг для него выбивай! Бескорыстно, разумеется, по старой дружбе! – Снегирев презрительно скривил губы.
– Ты не прав, Игорь! – примирительным тоном возразил Антон. – Серегу Елкина я знаю давно! Он вовсе не фуфлыжник, деньги отдает, а с сегодняшнего дела, кстати, не сложного, свою долю мы получим!
– Сколько именно?! – скептически поинтересовался Снежок.
– Десять процентов!
– Тьфу! Жалкие гроши! Мы что, блин, тимуровцы?! Обычно бандиты из вышибленного долга забирают половину. Правда, иногда для «своих» коммерсантов делают исключение.

– Лицо Снегирева отразило крайнюю степень негодования.
– Общая сумма долга триста тысяч зеленых! – заметил Соболев. – Тридцатка наша, а работа, повторяю, плевая!
Речь шла о Сергее Игнатьевиче Елкине, владеющие совместно с неким господином Иволгиным фирмой «Ажур», промышляющей торговлей чем придется. Лет двадцать с лишним назад Елкин, обладавший черным поясом по школе «Киу-ка-шинкай», вел секцию карате, где тренировался молодой Соболев. Антон подавал большие надежды, его постоянно ставили в пример другим ученикам. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Антона (сам он мечтал служить Родине, готовился к поступлению в погранучилище), но в возрасте семнадцати лет Соболева надолго упрятали за решетку за нанесение тяжких телесных повреждений прицепившемуся к нему на дискотеке подвыпившему хулигану. Хулиган, на беду, оказался сыном влиятельного папаши, и Антон получил по максимуму. Пройдя кузницу уголовных кадров, коей являлись (и по сей день являются) отечественные «исправительные учреждения», он прочно стал на криминальную стезю, к сорока годам сделавшись крупным бандитским авторитетом, не желающим жить по государственным законам, а предпочитающим законы иные, безусловно волчьи, но, пожалуй, более справедливые. Выйдя на свободу, Антон Соболев, к тому времени уже Соболь, продолжал поддерживать приятельские отношения с бывшим тренером, жившим неподалеку от него. Шли годы. Рухнула Советская империя. На ее руинах воцарилась рыночная демократия. Елкин занялся коммерцией и вскоре, осознав реалии современной действительности, попросил у Антона поддержки. Сергей Игнатьевич быстро понял две элементарные вещи: первое – черный пояс это, конечно, очень хорошо, но без надежной крыши коммерсанту в нашей стране чисто физически не выжить, не отбиться от наездов расплодившихся как кролики рэкетиров. Ну расквасишь морду одному-другому-третьему, а толку? Все равно задавят. Будь ты хоть точной копией Брюса Ли, в бараний рог свернут! Недаром в определенных кругах говорится: «Даже из самого здорового быка можно сделать тушенку!» Нет, встречаются порой люди, которые, ни на кого не опираясь, плюют на всех и вся, ничего не боятся и заставляют самых крутых бояться себя, причем панически См. мою повесть «Смертник», где рассказывается именно о таком человеке.
1 2 3 4 5 6