У автомобильного колеса, лежа на соломенной подстилке, отчаянно тискали, царапали и кусали друг друга Влад и Мария.
Когда первые эмоции во мне улеглись, на их место пришло чувство страха за жизнь моего легкомысленного друга. Бесшумно прикрыв за собой дверь, я вернулся к столу, сел у самого края, чтобы не упускать из виду совершенно пьяного Дика и подходы к сараю, намереваясь в непредвиденном случае замять скандал и не допустить кровопролития.
Однако Дик, по всем признакам, начисто забыл о том, какова изначальная причина ночной гулянки. Свалившись со стола на руки своих многочисленных доброжелателей, он заплетающимся языком принялся строить планы на будущее:
– Где? В Боготе? В этом пристанище наркоделов и бедняков? Да ни за что! Я уеду в США! Я уеду к своему лучшему другу Максу Джеймсу, летчику первого класса! Он живет в Вашингтоне. Рядом с Белым домом, между прочим. И он поможет мне купить там дом… Я скажу ему: «Макс! Ты мне друг?» А он мне ответит: «Какой разговор, Дик!»
Кто-то высказал сомнение, что у Дика хватит денег на покупку дома. Дик, не осушив до дна стакан, швырнул его в голову скептику, но, к счастью, промазал. Стакан угодил в окно, с оглушительным звоном выбил его и влетел к стряпухам.
– Это ты кому сказал? – покачиваясь, но тем не менее желая драки, произнес Дик. – Это ты мне сказал? У меня не хватит денег? Да у меня их столько, сколько ты за всю свою жизнь не видел! – В доказательство своих слов он полез в карман и, вытащив горсть смятых купюр, попытался прилепить их к лицу оппонента. Вдрызг пьяный оппонент не удержался на стуле и вместе с долларами грохнулся на пол, каким-то чудом прихватив с собой большую бутыль в оплетке с ромом.
– Я вас тут всех куплю! – орал Дик, размахивая руками во все стороны и пытаясь попасть кулаком кому-нибудь в лицо. – Вы меня еще не знаете! Гонсалес в сравнении со мной младенец! Доро-о-огу мне!!
Деньги сыпались из его карманов, как конфетти. Вокруг Дика образовалась толчея. Послышались звуки ударов и ругань. Кто-то засветил Дику в челюсть, и он, пролетев метра два, упал спиной на стол, скидывая на пол стаканы, тарелки и бутылки.
– А-а-а!! – закричал Дик, выползая из-под стола. – Видит бог, мое терпение лопнуло!
Он выхватил из-за пояса револьвер и выстрелил куда-то в темноту. Вслед за этим, словно первый выстрел был командой к бою, со всех сторон загрохотали выстрелы. Я машинально упал на дорожку между клумбами. Зазвенели битые стекла, душераздирающе прозвучал женский визг, воздух быстро пропитался кислой пороховой вонью. По низкой глиссаде надо мной пролетел стул, ударился о подпирающее навес веранды бревно и рассыпался на кусочки. Откуда-то с крыши в толпу дерущихся спрыгнул какой-то свеженький и, врезав первому попавшемуся в челюсть, тотчас угодил ногой в костер. Горящие головешки, как болиды, полетели в одну сторону, фейерверком рассыпая искры, а недожаренный барашек – в другую. Индеец-повар, накрыв голову пустым ведром из-под угля, на полусогнутых ногах кинулся в темноту.
Мне выпала великая честь увидеть не в кино, а в жизни рядовую разборку латиноамериканских ковбоев. Зрелище было просто потрясающим, постановочные трюки в подметки не годились тому, что люди вытворяли в натуре. Когда мордобой и стрельба достигли своей кульминации, а театр боевых действий вышел за пределы двора, рядом со мной вдруг зашуршал гравий, и я увидел пару изящных сапожек для верховой езды. Я не успел поднять глаза, как над моей головой прогремел ружейный выстрел. Мария, широко расставив ноги, выстрелила, как мне показалось, не целясь, от бедра, но пуля тотчас срезала веревку, которой к навесу было подвязано большое деревянное колесо от телеги, используемое в качестве люстры для свечей. Со страшным грохотом колесо упало на дерущихся. Свечи загасли, и полная темнота, словно рефери, мгновенно объявила «брек».
Выстрелы затихли, только откуда-то из-под стола еще доносились стоны и приглушенная ругань.
– Тихо!! – крикнул Ромэно, неожиданно появившийся на веранде с переносной магнитолой в руках, и покрутил регулятор настройки. – Слушайте все!
Из динамиков магнитолы раздалось шипение, затем в его глубине запищал тонкий голос диктора. Волна плыла, и голос то ослабевал, то становился громче:
– «…прибывших сегодня вечером в Кито на похороны главы наркосиндиката Маркеса Лопеса, запрудили всю проезжую часть, и усиленным нарядам конных полицейских пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы ликвидировать автомобильные пробки. Среди прибывших на похороны криминальных боссов особенно выделялась фигура кокаинового короля восточных комиссарий страны Марсело Родригеса, известного больше под кличкой Гонсалес де Ульоа. Почтив память покойного, Гонсалес беспрепятственно покинул кладбище и уехал в белом «Мерседесе» в неизвестном направлении. Как объяснил нашему корреспонденту комиссар полиции Кито Леонардо Маттос, законодательные власти не располагают достаточными уликами для того, чтобы арестовать Гонсалеса и поместить его под стражу».
Взрыв хохота и аплодисментов заглушил последние слова диктора. На веранде снова началось оживление, но уже без выстрелов. Опять тропическим ливнем полилось вино и пошли тосты «за здоровье и бессмертие Гонсалеса». А я подумал о другом: «Значит, и Анна жива!»
Я так и не заметил, куда ушла Мария.
Глава 22
Среди раскиданных по двору дымящихся головешек ходил одноглазый петух и, гордо вскидывая голову, сытым взглядом пялился на кости, раздавленные овощи, рыбьи хвосты, огрызки хлебных лепешек и никак не мог выбрать, что бы ему еще склевать.
Покосившийся стол был убран, лишь проломанная в середине доска напоминала о ночном побоище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135