» – говорила мне в спину Ника, складывая голубые шорты и рубашку покойницы в полиэтиленовый пакет.
Столб света плыл по косой линии, пересекая наш курс метрах в ста впереди. Самого вертолета не было видно, и странное, фантасмагоричное зрелище, которое представлял из себя вертикально стоящий луч прожектора, заставляло нервы сжаться в комок.
Мы невольно прижались друг к другу. Дик вытащил револьвер и стал постукивать стволом по ладони. Ника ухватилась за шкаторину паруса и встала за ним, словно хотела спрятаться за тонкой холщовой перегородкой в случае опасности. Я не мог решиться отправить людей за борт, туда, откуда мы только что вытащили умирающую женщину с пулей в боку, но обмануть себя не мог.
Вертолет начал облетать вокруг нас, но световой круг еще не набежал на яхту.
– Что это он задумал? – крикнул Дик.
Прожектор обрисовал гигантскую восьмерку и неожиданно направил ослепительный луч прямо на нас, залив яхту мертвенно-лунным светом. Теперь мы отчетливо видели вращающиеся лопасти и слабый красный огонь под прозрачным корпусом фюзеляжа.
– В воду всем!! В воду!! – крикнул я, понимая, что мы непозволительно долго любовались феерией, и едва успел подтолкнуть к краю борта Нику, как ночь разорвала тяжелая очередь крупнокалиберного пулемета. Распарывая обшивку, превращая мачту в щепки, пули прошлись смертоносным пунктиром по палубе от носа до кормы и вспенили воду уже за моей спиной. Переполненный азартом и ненавистью, я не сдержался и, когда черное брюшко вертолета с желтыми полосками полозьев пронеслось у меня над головой, едва не задев стеньгу с развевающимся на нем флагом Эквадора, я вскинул револьвер и разрядил весь барабан.
Эти комариные укусы не принесли вертолету вреда. Он спокойно ушел на разворот и, выключив прожектор, растворился в темноте. Пули, которыми с него стреляли, были либо разрывными, либо зажигательными, и яхта была уже ранена смертельно. Раскуроченная палуба дымилась, пробоины в бортах дали течь, и, стремительно заполняясь водой, «Фарис» стал крениться набок.
Я успел бросить моим спутникам, трепыхающимся в воде, все спасательные круги, которые попались мне под руку, и, когда вертолет снова вышел на боевой курс, прыгнул в воду.
– Дальше! – кричал я, махая рукой и ударяя ею по воде. – Уходите дальше!
Уходить в воде, причем в одежде, было проблематично, к счастью, Ника, плыть впереди которой я не мог себе позволить, прекрасно чувствовала себя среди волн, даже учитывая то, что она, как собака, держала в зубах полиэтиленовый пакет с голубой одеждой. Дик плыл, словно дрался, кружился волчком, грозил револьвером, глотал воду и плевался. Задрав хвостовую балку, вертолет опустил вниз пластиковый фюзеляж, словно птица, высматривающая добычу на яхте, и вдруг со страшным шипением вогнал в гибнущий парусник два огненных болида. Мгновение спустя страшный взрыв разметал остатки яхты во все стороны. Смешавшись с клубами дыма, в воздух, как копье, взлетел обломок мачты; несколько покореженных кусков обшивки, вращаясь и рассеивая повсюду искры, пролетели над моей головой и с шипением плюхнулись на воду; обрывки веревок, путаясь на лету, ушли под воду, как клубок змей. Дым медленно относило в сторону легким ветром, и очень скоро на месте белоснежной красавицы осталась гора полузатопленных обломков, которые мерно покачивались на волнах.
Вертолет, опять слившись с ночью, полетел в сторону острова. Прошло две или три минуты, и вокруг нас повисла гробовая тишина.
– Все целы? – спросил я, опираясь рукой на обломок доски.
– Все, – отозвался Дик.
– Ника с тобой?
– Я здесь! – невнятно отозвалась девушка с другой стороны. Она продолжала держать в зубах пакет.
– Это будет для тебя хорошим уроком, – совсем как Дик, проворчал я. – До берега доплывешь?
– А где он, берег? – спросил Дик.
Я вскинул руку и ткнул пальцем в Южный Крест, сияющий прямо над нашими головами, который, правда, больше напоминал не крест, а мухобойку.
– Самую нижнюю звезду все видят?
– Это которая слабо светит? – уточнила Ника.
– Да, которая слабо светит. Мысленно опустите ее еще ниже, на пять отрезков длиной в созвездие. Там будет юг, а значит, остров. Другого ориентира я дать вам не могу.
– Считайте, мое терпение уже лопнуло, – проворчал Дик, толкая впереди себя спасательный круг. – Гонсалес второй раз топит меня в воде… Это что там, подо мной? Это твои ноги, Ника?
– Это плавник акулы, – нехорошо пошутил я.
– Черта с два! – возмутился Дик. – Я погибать не намерен. Теперь уже нельзя погибать. Мы почти добрались до Гонсалеса. Осталось чуть-чуть, и я схвачу его за ухо!
Пробковые круги очень скоро намокли и стали крошиться. Не знаю, добрались бы мы до берега, если бы не обломок мачты, за который мы ухватились все трое, как персонажи картины Айвазовского «Девятый вал». Мы почти не работали руками. Во-первых, от этого было мало пользы, а во-вторых, сильное прибрежное течение и без того быстро тащило нас мимо острых рифов по большой дуге, и чем меньше оставалось до берега, тем дуга становилась круче, и в конце концов мы вынуждены были оставить мачту, которую уже тащило вдоль берега.
Мы боролись с течением и прибоем. Накатывая на берег, волны давали затем задний ход и откидывали нас от суши, словно дразнили. Уже светало, когда мы, шатаясь и падая, выползли на узкий песчаный пляж, огороженный плотным строем деревьев.
Борьба с океаном вымотала нас так, что мы смогли сделать всего несколько шагов и замертво повалились на мокрый песок. Я лежал ничком, прижимаясь щекой к шероховатой поверхности укатанного приливом берега, и мне казалось, что подо мной продолжают бушевать волны и ноги затягивает пучина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135