Но не животное чувство страха за свою жизнь владело мною, а желание как можно дольше сохранить это зыбкое ощущение покоя и равновесия.
Я невольно глянул на часы. Даже если бы Анна продвигалась от телефона-автомата ползком, то уже давно была бы здесь. Возможно, она решила искупаться перед завтраком.
Было бы глупо ждать и тем более отыскивать Анну на пляже. Злость, которая вытолкнула меня из квартиры, улеглась. Собственно, я выяснил, что звонит по утрам действительно Анна, и делает она это, по-видимому, из хулиганских побуждений, чтобы досадить мне и таким глупым способом отомстить за нежелание помочь ей.
Я вернулся домой. Открывая дверь, услышал, как трезвонит в комнате телефон. Богатый сегодня день на звонки, подумал я, и если это опять Анна, то придется высказать ей все, что я о ней думаю. Я поднял трубку, но не стал первым что-либо говорить и лишь молча слушал тишину. Анна – а я был уверен, что это она, – тоже молчала. Я слышал тихое дыхание, шорох, словно трубку перекладывали из руки в руку.
И вдруг, совершенно неожиданно – осторожный мужской голос:
– Алло?..
Я настолько опешил, что не знал, что сказать.
– Вы меня слышите?
Голос показался мне незнакомым. Я кашлянул и наконец ответил:
– Да-да, слушаю.
– Простите, а с кем я говорю? – спросил голос.
Ненавижу подобные вопросы, когда мне звонят и тут же выясняют, кто поднял трубку.
– С автоответчиком, – ответил я. – А хозяин квартиры спит. А с кем имею честь…
– Я ваш доброжелатель, – ответил голос. – Простите, что потревожил вас в такое время, мне трудно было найти подходящий аппарат, так что приходится звонить с этого… Словом, Вацура, я хотел бы вас кое о чем предупредить.
Я молчал. Таким тоном – спокойным, обыденным – не шутят.
– Вы меня слышите?
– Да.
– Вас хотят по-крупному подставить. Будьте осторожны в эти дни. Обеспечьте себе железное алиби.
– Я не понял! – Морщась, я зачем-то шарил рукой по столу в поисках ручки и бумаги. – Кто меня хочет подставить? О каком алиби вы говорите?
– Я вам сказал то, что знаю.
– Кто вы?
– Все, разговор закончен. Здесь посторонние.
Я мельком глянул на дверь, ведущую в коридор, словно она была единственным препятствием.
– Прошу вас, не кладите трубку! – крикнул я. –
Всего секунду! Я должен сказать что-то очень важное и для вас…
Не уверен, что эта фраза, претендующая на скрытую тайну, заставила бы незнакомца простоять у телефона еще несколько минут, но я, кинув трубку на стол, пулей выскочил из квартиры, слетел по лестнице вниз и помчался по Приморской к санаторию, где при входе в бювет находился единственный в округе работающий телефон.
«Я тебя достану, – бормотал я, разрывая грудью встречный морской ветерок. – Я из тебя всю душу вытрясу, ты мне все расскажешь».
У меня был небольшой шанс отыскать незнакомца. В том, что это человек приезжий, я почти не сомневался. Мои знакомые, имеющие домашний телефон, вряд ли говорили бы в столь таинственной форме. А приезжему неоткуда позвонить, кроме как из санаторного автомата.
Бегаю я неплохо, но минуты полторы все же прошло, пока я добежал до центрального входа в санаторий. Там перешел на шаг, глядя во все стороны, но санаторная аллея, разделенная строем пальм и обрамленная пышными клумбами с белыми розами, в этот час была безлюдной – у отдыхающих время пробуждения.
Как ни странно, но у телефона стоял человек. Это была молодая женщина в ядовито-желтом сарафане на тонких бретельках. Трубку она держала так, словно пыталась согреть микрофон своим дыханием, и произносила преимущественно только вопросы:
– Да шо ты говоришь? Да ты шо? Батюшки! Да ты шо?
Не снижая темпа, я подошел к ней и прервал ее разговор, ударив рукой по рычагу. Женщина, все еще не отпуская трубку, отшатнулась от меня, но телефонный провод не позволил ей уйти слишком далеко.
– Я прошу прощения, – сказал я, вытирая со лба пот. – Дело особой важности. Вы должны мне помочь. Только что отсюда звонил мужчина. Вы видели его? Где он? В какую сторону он пошел?
Я полагаю, что в санатории МВД к такой манере общения должны относиться как к норме. Испуг на лице женщины сменился выражением любопытства. Она сразу же забыла про трубку, которую я осторожно извлек из ее руки и повесил на рычаг, и, повернувшись, махнула рукой в сторону моря.
– По аллее. К кортам. Ну, где корпуса.
Я ей не вовремя понравился. Может быть, она приняла меня за отважного оперативного работника, и ее глупая мордашка засветилась улыбкой. Она уже не думала о незнакомце.
– Точнее! – потребовал я. – В какой корпус он пошел?
Она снова повернулась, пожала плечами.
– Да я откуда знаю? Я не смотрела долго.
– А как он был одет?
– В трусы. Ну, в трусах таких, красных, спортивных. Для бега. Он каждое утро бегает по той дороге вверх и обратно.
– Что, кроме трусов, на нем больше ничего не было?
– Ничего. Ну, кроссовки, конечно, были, а здесь, – она показала на грудь, – все голое. А вы его разыскиваете, да?
– Об этом пока никому ни слова. Ясно? – Я улыбнулся и подмигнул ей.
– А вы мне даже договорить не дали! – Женщина вспомнила о телефоне и сняла трубку с рычага. – И жетона у меня больше нет.
Я порылся в карманах джинсов, хотя знал, что телефонных жетонов у меня из-за ненадобности никогда не было. Я развел руками в стороны.
– Можете позвонить из моего дома.
– А вы здесь живете?
– В четырехэтажке. Где продуктовый магазин. – Я смотрел в ту сторону, куда, по словам женщины, ушел мужчина, звонивший мне. – А вы случайно не слышали, о чем он говорил?
– Кто?
– Ну этот, в красных трусах.
– Он? – Женщина выставила вперед одну ножку, чмокнула губами, заморгала, закатила глазки вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24