Мы сваливали на головы медведям, если эти ночные убийцы надумали преследовать нас, камни и сухие ветки. Грохот стоял неимоверный. Влад, почувствовав себя в безопасности, вспомнил о девушках и, взяв их за руки, быстро затащил на верхний балкон, нависающий над ущельем, как гриб на стволе дерева.
Это было довольно уютное и вполне пригодное для ночлега гнездо, засыпанное сухими иголками, превратившими его в пружинящий ковер. Над балконом росла горная сосна, прикрывая его своей кроной.
Взобравшись на балкон, мы упали на мягкую подстилку, свесив головы над краем. Из-за туч изредка выглядывала луна, и тогда мы видели белую ленту реки, разрезанную многочисленными отмелями, изогнутую языками оползней и камнепадов. Поверхность реки дрожала от расходящейся кругами ряби. Кто-то невидимый топтался по воде, переворачивал камни и колодины на берегу.
– А разве медведи нападают на человека? – шепотом спросила Лада.
– С большим удовольствием, – ответил Влад. – Одним ударом они могут переломить позвоночник, вырвать ребра или проломить череп.
Мы лежали так довольно долго, накрывшись одним большим и сырым одеялом, и Влад тихо бубнил Ладе страшные истории про медведей. Мне это напоминало далекие детские годы, пионерский лагерь, своих друзей-мальчишек, когда мы до глубокой ночи сочиняли вслух всякие небылицы про покойников и летающие гробы. Незаметно я задремал, и, как мне показалось, прошло всего мгновение.
…Влад толкал меня локтем в бок, и едва я вскинул голову, он тотчас прижал палец к губам.
Я отчетливо слышал голоса. Звонкий женский голос, дробясь эхом и превращаясь в нестройный хор, обрываясь, притихая и усиливаясь вновь, тянул песню. Мужской голос вплетался отрывистыми и сердитыми фразами, короткими окриками. Влад повернул голову, глядя на меня. Так ему было удобнее слушать и следить за выражением моего лица. Голоса приближались, и вскоре я различил две фигуры, движущиеся по кромке берега. Это были Марина и Курахов.
Поведение их было каким-то странным. Марина, как сумасшедшая, как привидение в мертвенных лучах луны, приплясывала, кружилась, подскакивала и, напевая, постепенно удалялась от профессора. А Курахов, отставая от падчерицы, шел медленно, настороженно и время от времени приглушенно выкрикивал:
– Ты напрасно это делаешь!.. Это очень опасно!.. Ты сошла с ума, Мариша!.. Не ходи дальше, мы уже пришли…
На Марину эти слова не производили впечатления, и она продолжала пританцовывать, размахивая вокруг себя палкой, пинать ногами камни и оглашать ущелье своим пронзительным криком. Профессор, остановившись рядом с тем местом, где час назад стояли наши байдарки, скинул с плеч рюкзак и сел на него верхом.
Страшный рев разорвал тишину ночи и заглушил голос Марины. Мы с Владом вскочили на ноги. До нас долетел истошный визг девушки, а следом за ним – ее же дикий хохот. Мы увидели, как рядом с ней выросла гигантская фигура мохнатого чудовища, вставшего на задние лапы. Марина чем-то замахнулась – палкой или камнем – и, продолжая безумно хохотать, побежала к профессору, увлекая чудовище за собой.
Мы с Владом кинулись вниз, съезжая по каменистой тропе то на заднице, то на руках, ломая ветки и скидывая сотни камней. У реки щелкнул выстрел, еще один, а вслед за ним раздался нечеловеческий, ужасный вопль профессора, прерываемый омерзительным хрустом, чавканьем и ревом.
– Быстрее! – кричал я, подталкивая Влада, который запутался в куртке и никак не мог достать пистолет из-за пояса джинсов. Луна вновь скрылась за тучами, и мы, хлюпая по мелководью, бежали уже наугад, в черноту, готовясь в любой момент к атаке мохнатого людоеда. Выйдя на песок, мы остановились и, стараясь сдержать рвущееся из груди шумное дыхание, прислушались. Где-то на другом берегу реки щелкали камни и раздавалось тяжелое уханье зверя. Влад схватил меня за плечо и куда-то махнул рукой.
– Вот он! Вот он!
И наугад выстрелил в темноту. Потом еще раз. Открыв рты, мы слушали, как тихо журчит река.
– Ушел, – со скрытой радостью произнес Влад. – Жаль, мы его не прикончили.
– Ничего бы не получилось, – ответил я, удивляясь самому себе. – Слуга сатаны бессмертен. Он еще вернется…
– Кто вернется? – не понял Влад. – Медведь?
Я не ответил. До нас донесся тихий стон. Мы бросились на верхнюю оконечность песчаной отмели, поросшую кустами, рядом с которыми в последний раз видели профессора, и сразу же наткнулись на рюкзак. Рядом с ним, лежа на боку, корчилась Марина.
Влад чиркнул зажигалкой, и нам представилось ужасное зрелище. Ударом медвежьей лапы у несчастной девушки был так разворочен бок, что сквозь ребра было видно, как сокращается легкое.
Потрясенный страданием девушки, не зная, что делать, я стащил с себя куртку, смял ее и подсунул под голову Марины.
– У тебя есть бинт? – орал Влад. – Нужен бинт! Бегом за ним!
Я уже был готов выполнить приказ, как Марина липкой от крови рукой взяла меня за локоть.
– Не надо, – слабым шепотом произнесла она. – Мне хорошо… Мне приятно… Это ни к чему…
За нашими спинами зашуршала галька. Тяжело дыша, перед Мариной упал на колени батюшка и схватил ее голову в ладони.
– Что?! Что?! – отрывисто спрашивал он, рассматривая ее лицо, гладя по волосам и щекам. Он еще не видел раны. – Где болит?! Где больно?!
– Батюшка! – силясь улыбнуться, прошептала Марина. – Как хорошо, что вы здесь! Поцелуйте меня скорее…
Я отошел. Мне стало муторно. Посвечивая перед собой фонариком, ко мне приблизилась Лада.
– Там, у воды, – сказала она убийственно-спокойным голосом, – лежит Курахов.
– Что с ним? – спросил я равнодушно.
– Он мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136