– Что ты хочешь?
Капитан осекся, взглянул на мое лицо, увидел на нем то, что хотел, быстро нацарапал ручкой на календарном листке «30 ШТУК В $», показал мне и молниеносно смял листок в кулаке.
– Я хочу порядка, Вацура, порядка и законности! – громко довершил немую репризу капитан. – Так что иди и думай! Думай и иди! Сутки сроку даю!
Акваланги я загрузил в багажник. На желтых баллонах с несчастливой цифрой 13, которые достались Олегу, налипли засохшие водоросли. Я снял крышку легочника. Мембраны – целой или порванной – в нем не было.
Я сел в машину и, не трогаясь с места, включил кондиционер. Живительная прохлада, скользя по ногам, медленно добралась до груди и лица. «Опель» все еще стоял посреди милицейского дворика, но внутри машины я чувствовал себя как в своей крепости, в уютном кресле, за рабочим столом, в окружении привычного интерьера.
Мне хотелось сосредоточиться, но изобилие разнополярных проблем разбирало сознание на детали. Капитан требует мзду в сумме тридцати тысяч долларов. Аппетит у него, надо сказать, неплохой, но эти деньги он не получит не только по той причине, что я не хочу их отдавать. У меня нет и в ближайшее время не будет такой суммы. Семь тысяч я недавно выкинул на строительство бассейна. Еще полторы ушло на закупку продуктов – их хватит еще на неделю. Пятьсот тысяч я отложил на зарплату служащим, которых срочно надо искать и принимать на работу. Еще две «штуки» я заплатил на прошлой неделе охранникам, если, конечно, Серегу с его бандой так можно назвать. Остались копейки.
То, что мне кинули акваланги, красноречиво говорит о том, что милиция в ближайшее время не будет заниматься утопленниками. Они считают факт гибели двух молодых людей недоказанным и на этом основании уголовное дело не заведут. Может пройти месяц, второй, третий, пока они не объявят розыск.
Значит, скромная и богобоязненная Марина любила Олега, и, если верить священнику, далеко не платонической любовью. Их тайная связь продолжалась недолго. Олег и его молодая жена погибли при довольно странных обстоятельствах. Марина, вопреки предположению отца Агапа, вовсе не усохла от горя. Значит, в их отношениях с Олегом были не совсем любовные, а иные чувства?
Кто-то убрал труп Ольги с пляжа. Уничтожение улики? Если да, то этот «кто-то» непосредственно виновен в смерти молодоженов.
Официант Сашка дважды проникал в номер профессора. Причины не ясны. За несколько часов до смерти он хотел сообщить мне что-то важное. Рита предположила, что Сашка хотел рассказать мне о человеке, который «держал его на крючке». Выходит, в его смерти был заинтересован человек, держащий этот «крючок». Но можно ли верить Рите?
Отец Агап подозрительно часто обнаруживал у себя улики. Он крутился рядом с аквалангами накануне трагического заплыва. На его веревке был повешен Сашка. Может быть, батюшка лишь выдает себя за служителя культа? Бродяга, бомж, уголовник, находящийся в розыске?
Кому верить – профессору или Уварову? Кому принадлежит манускрипт? Трудно представить, чтобы опытный историк, каким вроде является Влад, мог отдать старинную рукопись своему руководителю, даже как следует не ознакомившись с ее содержанием. Если Уваров не причастен к обыску в номере профессора, то кто это сделал? Тот самый человек, который сначала убил молодоженов, а затем и Сашку? Но смысл, смысл трех убийств?!
Как Анна оказалась в компании Влада? Случайно ли, что ее уход совпал с полосой преступлений? А что происходит со мной? Почему я бессилен, как жаба в пересохшем болоте?..
Я уронил голову на руль. Машина завыла дурным голосом. Чернобровый сержант, склонившись к боковому окошку, постучал по стеклу полосатым жезлом:
– Проваливай! Здесь запрещено подавать сигнал!
* * *
У меня сформировался стойкий комплекс неполноценности. Все мои попытки разобраться в сути происходящих в гостинице вещей упирались в непреодолимые барьеры. Я мыслил слишком шаблонно, к каждому преступлению пытался присобачить слишком банальный мотив. Интуицией я чувствовал, что все мрачные дела вращаются вокруг манускрипта, но никак не мог придать этой интуиции ясные очертания.
С каких это пор я возомнил себя талантливым сыщиком, думал я, распугивая пешеходов и встречные автомобили скоростным полетом своего черного болида. Весь мой «талант» держался на удивительной прозорливости Анны. Не я, а она первой находила неординарные решения для каждой сложной задачи, она несла в себе ту энергию, при помощи которой нам удавалось распутать хитроумные криминальные узлы. В нашем союзе я был лишь мощным и тупым транспортом, а она управляла мной. Оставшись без нее, я сразу понял, чего стою на самом деле.
Для крутых поворотов Новосветского шоссе скорость «Опеля» была слишком высокой, и я, не успев затормозить, задел левым крылом бетонный бордюр. Раздался глухой удар, я почувствовал толчок и сразу же перекинул ногу на тормоз.
Ну вот, говорил я сам себе, выйдя из машины и глядя на небольшую вмятину на аспидной поверхности крыла, ко всему прочему я, оказывается, еще и хреновый водитель. Теперь только остается утопиться или повеситься…
Утопиться или повеситься, мысленно повторил я, возвращаясь за руль. Ничего странного, что эти виды казни пришли мне на ум. Когда топят и вешают людей, живших рядом, невольно примериваешь на себя их участь.
Я заехал на территорию завода шампанских вин, поздоровался и перекинулся парой фраз с главным инженером, заглянул в производственный отдел к знакомой машинистке, купил на складе по оптовой цене два ящика коллекционного шампанского и, невольно оттягивая время, долго пристраивал их в багажнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136