Он приехал в Москву с периферии, словно ворвался в столицу на белом коне. Работал на Крайнем Севере… Точнее, не работал, а распродавал нефтяные трубы со склада, который каким-то чудом приватизировал. И вся продукция, которую шлепал несколько лет большой советский завод, в одночасье стала его собственностью. И потому Кораблин не чувствует ценности денег, которые оттягивают его карманы. Он не горбатился, не потел, не рисковал. Он просто присвоил себе бывшее общественное достояние. Разве это нормально, чтобы человек не чувствовал ценности денег? Чтобы он разъезжал по центру Москвы и выбирал себе дом с таким видом, словно ходил по рынку и приценивался к картошке? Что ж, видать, есть высшая справедливость в том, что Кораблин вышел именно на нее, Титову. Именно она в качестве риелтора приглянулась ему. Интересно бы знать, чем именно она ему приглянулась? Может быть, ее слегка подвядшим, но все еще красивым лицом, которое излучает благонадежность и нежную усталость? Или лучистыми глазами, которым очень хочется верить?
Титова встала и вышла в прихожую. Встала напротив зеркала, убрала волосы со лба… Да, она еще красива. В ней угадывается и опыт, и готовность к глубоким чувствам. Конечно, это всего лишь маска. Титову уже давно волновали не столько мужчины, сколько их деньги. Но эта маска – бесценный дар природы. Это великолепный инструмент, при помощи которого можно забраться в душу любого человека. Это универсальный ключ, которым можно открывать не только мужские сердца…
Титова позвонила дочери и услышала вечно усталый и скучный голос:
– Слушаю…
– Чем занята?
– Чем-чем, – едва скрывая раздражение, ответила дочь. – Перечислять по порядку?
Титова ненавидела в дочери себя. Лучше бы Валя переняла все черты характера отца, лучше бы она вообще ничем не была похожа на мать… Это протяжное, тоскливое «чем-чем», этот вопрос на вопрос «перечислять по порядку?» со скрытой агрессией и недоброжелательностью, от которых хочется удавиться, – это ее, Титовой, гены.
Она не стала больше ни о чем спрашивать и положила трубку. У дочери, как и у нее самой, личная жизнь пошла кувырком. Точнее, никогда не было этой самой нормальной личной жизни. Спуталась с каким-то торгашом, у которого голова была набита лишь неуемным желанием загребать деньги, да вот ума бог не дал, и желание, как это часто бывает, не совпало с возможностями. Семь лет с конфискацией имущества. Хотя какое у него было имущество? Старый хлам. Валька с нищетой мириться не хотела. Требовать у матери деньги она умела и делала это регулярно.
Титова толкнула телефон, будто в нем была сосредоточена избалованная эгоистическая суть ее дочери. Она чувствовала себя бессильной. Валька переняла худшие черты Титовой, а вот способность располагать к себе людей почему-то не приложилась. Увы, скопировать или перенять эту способность невозможно. Валька знает о своей ущербности и потому, наверное, бесится. Она считает, что Титова не научила ее зарабатывать деньги. Но как можно научить видеть то, что скрыто? Как можно научиться интуитивно чувствовать богатого и в то же время доверчивого человека? Как можно передать дочери талант убеждения?
Она поднесла к глазам визитку. Обыкновенный картонный прямоугольник, покрытый пленкой. Пальцы едва различают тиснение и рельеф букв. «Кораблин Сергей Яковлевич». И номер телефона. Все. Ничего больше этот человек не пожелал о себе сообщать. Чувствуется сдержанность и осторожность мужика умного, обладающего приличными средствами, причем уже не первый год. Не в пример юным дурачкам, которые, заработав на примитивной спекуляции первую сотню баксов, тотчас шлепают визитки с длинным перечнем своих титулов: «Генеральный директор инофирмы… Бизнесмен… Ведущий специалист по маркетингу… Руководитель частной коммерческой компании…»
Она поднесла визитку к губам. Ей стало казаться, что картонный прямоугольник тяжелеет в ее пальцах и стремительно наполняется каким-то значимым содержанием. «Ну что, Сергей Яковлевич, – подумала Титова. – Помочь тебе?»
Титова положила на колени телефон и, прежде чем поднять трубку, сделала глубокий вдох. Это всегда помогало ей сосредоточиться и войти в роль. Первое правило в разговоре с малознакомым мужчиной: говорить много и быстро, не давая ему задать вопрос. Неожиданный вопрос может выбить Титову из роли, заставить ее замолчать. А ничто так не вызывает подозрения, как молчание. Поэтому она сейчас будет тараторить без умолку так долго, насколько хватит у него терпения слушать. И неважно, что речь ее будет путаной и малопонятной. Мужчины – это прежде всего самцы, и, слушая женщину, они не столько вникают в суть объяснений, сколько вслушиваются в интонацию, в мелодию голоса. Женский голос сам по себе доставляет мужикам удовольствие. Они настолько глупы, что даже готовы платить за то, чтобы послушать, как баба вздыхает и томно мурлычет по телефону.
Титова прижала трубку к уху и решительно набрала номер.
– Сергей Яковлевич, – сказала она робко и торопливо, как говорят слабые и наивные женщины, для которых бесспорный и уникальный эталон чувств – это отношение Татьяны к Онегину. – Это Титова. Я отпросилась у директора нашего банка на несколько дней и попробую помочь вам…

Глава 2

Впрочем, Кораблин не был наивным простачком с тугим кошельком, каким хотела бы его видеть Титова. В одном она была безусловно права – цену деньгам Кораблин не знал. Он мог позволить себе безрассудно швыряться купюрами в дорогих ресторанах, мог вызвать неподдельное восхищение официантов, отваливая им фантастические чаевые, любил покуражиться и гульнуть на широкую ногу.
1 2 3 4