Конечно - почти родня. Мог постучаться рано утром или глубокой ночью - она была рада мне всегда.

Ну и вот, значит, как-то утречком поднимаюсь я к ней на седьмой этаж, нажимаю на кнопку звонка, а мне не открывают. Я же знаю, что Дилара дома. Звоню ещё - никакого результата. Прислушался - а за дверью разговор идёт какой-то. На повышенных тонах. Ругается кто-то. Один голос я определил без труда - это была Дилара. Другой - мужской, незнакомый. Прислушался повнимательней - мужчина говорил с кавказским акцентом. Томази? Какого чёрта этому старому козлу здесь надо?! Я опять нажал на звонок и трезвонил до тех пор, пока мне не открыли. Открыл сам Томази. Бугай, весом под сто килограммов. Небольшая лысина указывала на избыток тестостерона.
Увидев меня, бугай как будто даже обрадовался:
- А вот и ми, - сказал. - Это он? Твой лубимый мальчик?
- Отойди от него, не трогай его! - закричала Дилара. Она была в своём пеньюаре-облаке.
- Ха-ха! - сказал Томази. - Не тырогать? Как раз его я сейчас и буду тырогать!
И он схватил меня за грудки и втащил в прихожую. Потом своим полированным лбом сильно ударил меня в голову. Затылком я стукнулся о стену и потерял сознание.
Очнулся привязанным к батарее у окна. Колготками Дилары.
Томази и Дилара ругались. Дилара сидела на диване, посреди неубранной постели. Лицо у неё было в слезах, по щекам стекала вчерашняя косметика.

- Это здэс, на этом диване, ты с ним кувыркалась и днём и ночью? - кричал Томази. Так ты что, его действительно лубишь? Лубишь? Лубишь, да?
Томази дал Диларе пощёчину:
- Нет, ты лубишь мина. И ми с тобой это ему сейчас покажем! Ми сейчас ему это покажем!
Томази оторвал ладони, которыми Дилара прикрывала своё лицо. Пинком опрокинул её на кровать. Дилара попыталась запахнуть раскрывшийся пеньюар, но он опять её ударил: - Чего стысняешьса, пуст смотрит, какая ты у него красивая!
У меня сильно болела голова. Я опять потерял сознание.
Когда я снова открыл глаза, Томази энергично насиловал Дилару. Он не снимал брюк. Его туша, дёргающаяся на распластанном теле молодой женщины, была похожа на разогнавшийся паровоз.
Потом он с неё слез. Сказал:
- Ну, красавица, тепер становис на четверенки. Вот тут, напыротыв сваего дуруга.
Дилара не шевелилась.
Тогда тяжёлой своей рукой Томази стал наносить мне пощёчины, обращаясь к Диларе:
- Еслы ты, подруга, нэ будэш мина сулушатса, я его тут савсэм убыю.
Дилара встала с дивана. Томази ободрал с неё пеньюар, отбросил в сторону:
- Станавыс!
И Дилара стала, как он ей приказал. На колени. Потом ещё и на локти. Голая. Прямо напротив окна. Напротив меня. Томази пристроился к ней сзади так, чтобы мне всё было хорошо видно, и продолжил своё мстительное занятие. Он мог дотянуться до меня рукой, поэтому, когда я пытался отвернуть голову, он бил меня по лицу, поправляя таким образом направление моего взгляда. В какой-то момент он выдернул член из Дилары. Губки не сомкнулись. Всё в ней так и оставалось открыто. Розовая пещерка ожидала продолжения.
Томази схватил меня за волосы, стал трясти и кричать:
- Сматры! Сматры - она минэ лубит! Видышь - как она минэ лубит!
Он звучно несколько раз ладонью шлёпнул Дилару по ягодицам. Потом его толстый зад отодвинулся ко мне, как будто замахнулся, и ушёл обратно туда, к Диларе. Самодовольно двигая тазом, Томази обернулся ко мне и сказал:
- Сматры, сматры! Сычас ты минэ будэш минэт дэлат!..
И тут… И тут Дилара закричала. Она закричала так, как кричат морские чайки. Как она кричала со мной в самые сладкие минуты наслаждения.
Потом всё кончилось. Сосем всё. Томази подошёл к дверному косяку и, как черенком лопаты, постучал об него концом, ещё торчащего, члена, стряхивая остатки семени. Он был очень доволен. Он доказал всем присутствующим, что со всех сторон был прав. И - какой я мужчина, если не мог за себя постоять и не смог защитить женщину. И - что Дилара его всё-таки любит, потому что - все видели - ей с ним очень хорошо.
Дилара лежала на боку почти со мной рядом. Глаза её были закрыты. Длинные волосы спутались. Они были мокрыми от слёз и местами прилипли к лицу, испачканному подтёками туши для ресниц.
- Ладно, Дилара, вставай. Пырасты мина, пожалуста! - пагарачылса. Прынэсы коньяку, надо это дэло атмэтыт! - Томази совсем стал добрым. - Ну, же! - тут же прикрикнул он на Дилару, которая оставалась лежать.
Дилара поднялась, путаясь, надела свой голубой пеньюар. Кажется, навыворот. Она долго не показывалась из кухни, и Томази снова пришлось на неё прикрикнуть.
И Дилара подала ему коньяк. Красиво, на подносе. С развёрнутой и поломанной на кусочки плиткой шоколада.
Томази с удовольствием выпил. Откусил шоколадку. Сказал Диларе:
- Ладно, разважи этого сылизняка. Пуст катыца скарэй атсуда. Чтобы я его болше нэ выдэл. - Ну, быстрей давай. А мы с тобой сейчас гулят будэм!..
Томази не удержался от соблазна и, когда я уже выходил, он сильным ударом столкнул меня с лестницы.
Ничего. Всё, кажется, обошлось. Зубы у меня остались целы, кости не сломаны. Почки, печёнка не пострадали. Лицо, правда, распухло, неделю не открывался правый глаз - но это мелочи. Болела душа. В груди всё ныло и жгло при воспоминании о пережитом унижении. Ещё там, у Дилары, привязанный к батарее, я поклялся себе, что убью этого подонка. И у меня созрел план, исполнению которого, как я думал, ничто не могло помешать.
Когда здоровье немного поправилось, я позвонил другу Виталию. У него был самодельный револьвер. Мы иногда выезжали с Виталием за город и тренировались в стрельбе по бутылкам.

Разговор, конечно, был не телефонный. Мы встретились. И я попросил у Виталия револьвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143