Но, по агентурным данным, Пупыркин написал новый роман, «Зов тепловоза», и готовит рукопись к печати. Нам нужно, во что бы то ни стало, найти и сжечь рукопись. На вас, Гриша, возлагается эта почётная миссия. Вы спасёте мир от красной заразы.
- Слушаюсь, сэр. Итак, меня зовут Гриша. Я жду дальнейших инструкций.
Шпион вытянулся по струнке, а мистер Апрайт ему что-то зашептал, поминутно оглядываясь, то на дверь, то на свою чернильницу.
Глава третья
- Павел Филиппович, получено донесение…- так начал свой доклад сотрудник советской госбезопасности. Из донесения следовало, что западная шпионская разведка, как всегда, не догадалась про советский подслушивающий аппарат, смонтированный на базе радиоприёмника «Спидола» и работающего автономно, от шести круглых батареек. И поэтому мы всё узнали раньше, чем шпион Гриша переплыл Чёрное море в водолазном костюме. Пупыркина быстренько переселили в отдельную деревню, доканчивать исправление рукописи, а, в его квартире, разместили семью Возвышенских.
Глава четвёртая
Выдающийся шпион Гриша долго, и уже в пятый раз, лазил по квартире, где, как он думал, живёт талантливый писатель Пупыркин. А там уже не Пупыркин жил, а Возвышенские, Иван Фёдорович и Екатерина Петровна. Гриша, дурачок, на Возвышенского подумал, что тот и есть Пупыркин. А они, и правда, очень похожи были. Пока Возвышенские в кино ходили, Гриша всё рукопись искал. Никак не мог найти. Все стены обстучал, все кастрюли обнюхал. Он, Гриша, хоть и шпион был, а ведь тоже, человек. Начал нервничать. Для успокоения хотел пару раз в потолок бабахнуть из пистолета, да вспомнил, что не у себя дома.
А тут, как раз, ключ в замке зашуршал: Возвышенцевы из кино пришли. К тому моменту Гриша на паспорт Ивана Фёдоровича наткнулся и узнал, что он жестоко ошибся. Чтобы отомстить, и ничем не выдать себя, он снял свои шпионские трусы лимонного цвета, свернул в комок и подло бросил их посреди спальни.(Гриша маскировался под девушку-туристку).
Потом Гриша вылез через балкон, спрыгнул, хоть и было высоко, съел яд и утопился в ближайшей речке, потому что увидел у книжного магазина очередь: то, жадные до знаний, книголюбы, узнали, что вышла из печати новая книга Пупыркина «Зов тепловоза» и ждали, когда её привезут.

Эпилог
Так провалилась ещё одна операция западной капиталистической разведки. Отчего же распалась семья Возвышенских, истинной причины никто так и не узнал. Свою гнусную тайну шпион Гриша унёс с собой в пучину реки. И, через несколько месяцев, уже сам Иван Фёдорович уверил себя, что на Верочке всегда были именно такие трусы, какие ему показывала, отвергнувшая его, жена.
И именно такого противного, лимонного, цвета.

КАК БЫВАЕТ В ЖИЗНИ

Кабинетик Любы два на три. Люба здесь составляет программу телепередач для местного вещания. За столом напротив сидит упитанный, добродушный, Тлепберген. Большей частью, за его рабочим столом витает дух Тлепбергена. Сам обладатель духа имеет много дел, помимо работы.
Я захожу, знаю, что Люба одна, что она разгадывает кроссворд.
- Почему в жизни так бывает всё время? - спрашивает она, оторвавшись от журнала. - Один человек другого любит, а тот его - нет. А тот - он другого любит.
Люба замужем. У неё ребёнок. Она красива. Её кто-то не любит, а любит простофиля-муж, который ей всё стирает и кормит её из ложечки.
Я включаюсь в разговор: - Да, в жизни всё наоборот, всё шиворот-навыворот, и я сам - очень несчастный человек.
То, что Люба хороша собой, не даёт покоя доблестным мужчинам нашего телерадиокомитета. Я, хоть и не доблестный, но, при виде Любы, меня тоже начинает глодать зловредный червяк тщеславия.
- А не посидеть ли нам за стаканом сухого вина? - небрежно предлагаю я и грустно смотрю в окно на запылённый двор.
Вечером мы пьём вино у Любы. Муж в командировке, сын - у мамы. История Любы: муж хороший, но нелюбимый. А Жора весь наоборот, и даже два раза ударил Любу по щеке, но она без него не может, что ей делать?
Я не знаю. У меня не менее печальная история. Импровизирую (вру): знаем друг друга давно, в ней нет ничего особенного, она меня совсем не понимает. По мере развития повествования мне становится жаль самого себя. Я не плачу только потому, что я мужчина.
Утром мы пьём душистый 36-й чай из красивых чашечек. Люба в мохнатом халате брызжется на меня водой, выбегая из ванной. Когда я ухожу, она, отряхивая щёткой пыль с моего пиджака, спрашивает меня снова: - А, может, я съезжу к нему, к Жорику? (Жорик сейчас в колхозе на заготовке сена).
Я долго и протяжно целую её в губы. И говорю серьёзно и очень тёплым голосом: - Не надо, Люба. Будь гордой женщиной. Он сам придёт к тебе.
- Правда? - спрашивает Люба.
- Правда, - твёрдо отвечаю ей я.
На улице ветер разносил по тротуару первые осенние листья.
19.09.79г.

УШЛА И НЕ ВЕРНУЛАСЬ

Это сейчас нашего друга и прекрасного фотографа Славу Лысенко мы с Горбачевским стали по-за глаза называть Мугму. Было время, когда Слава представлял из себя для многих девушек завидную партию: в плечах косая сажень, бицепсы, трицепсы, узкий тазик, полон рот белых зубов. Словом, экипирован был, как самый удачливый серийный убийца. И, к тому же, обладал необходимым для таких дел пунктиком: сторонился, как невинных дев, так и стреляных женщин.
Любя и тех и других тайно и безнадежно, в решительный момент Слава позорно не являлся на свидание. Выставлял за дверь из своей квартиры засидевшуюся гостью, даже если за окном бушевала гроза, или рыскали по улицам, сбежавшие из зоопарка, огромные полосатые тигры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143