Их ухода на чердак никто не видел — ни одна дверь в подъезде не открывалась, и с улицы никто не заходил. На чердаке они скинули с себя плащи, сняли с обуви галоши и упаковали весь этот пенсионерский прикид в легкую нейлоновую сумку. После этого вор достал «воки-токи» и сказал в переговорное устройство только два слова:— Мы выходим.— Понял, — так же кратко откликнулся Равиль, по-прежнему качавший во дворе детскую колясочку.Через пять минут из подъезда, расположенного правее подъезда Монахова, вышел мужчина средних лет с двумя сумками и благообразный осанистый седой старик с черным тубусом в руках — ни дать ни взять профессор из технического вуза.— Вас подвезти? — вежливо спросил старика мужчина с сумками. Со стороны казалось, что один предлагает другому обычную соседскую услугу. Профессор важно кивнул, парочка вышла из подворотни и погрузилась в замызганный «Москвич-412».Как только таратайка уехала, встал с лавочки во дворе и «старичок» с колясочкой. «Пенсионер», очень натурально шаркая подошвами разношенных туфель, выкатил коляску на Каменноостровский, прошел квартал и свернул в подворотню. Войдя в первый попавшийся подъезд, «старичок» закатил коляску под лестницу, снял с себя плащ и шляпу и сложил их в вынутый из кармана пластиковый пакет. Потом Равиль достал из-под одеяла в коляске пистолет Стечкина, сунул его сзади за ремень брюк и поднялся на второй этаж. Там он снова вынул пистолет, обтер его носовым платком, в него же завернул ствол и затолкал за батарею парового отопления. Уходить с оружием было опасно: дурацкая случайность, проверка документов милицейским патрулем могла стоить очень дорого, гораздо дороже цены «Стечкина». Впрочем, Равиль был человеком хозяйственным и подумал о том, что через день можно будет послать за стволом какого-нибудь ханыгу: пьяница согласится хоть автомат волочь через весь город за пару пузырей дешевой водки из ларька…На улице было уже темно, когда из подворотни на Каменноостровский вышел подтянутый моложавый мужчина с характерным восточным разрезом глаз. Ему не составило труда быстро затеряться в сутолоке оживленного проспекта… Часть I. Вор В конце сентября 1992 года на Петербург обрушились холодные дожди, быстро добившие недолгое бабье лето. Первый заместитель начальника питерского ОРБ ОРБ — оперативо-розыскное бюро, особое подразделение милиции, переименованное позднее в РУОП — региональное управление по борьбе с организованной преступностью.

Геннадий Петрович Ващанов ежился от холода в своем кабинете на третьем этаже Большого дома на Литейном и с тоской смотрел на дождевые слезы на оконном стекле.В кабинете было действительно прохладно — центральное отопление еще не включили и включить должны были не скоро, а допроситься обогревателей в ХОЗУ было делом нереальным. Поэтому Геннадий Петрович сидел за своим столом в наброшенной на плечи куртке и, зябко передергивая плечами, мечтал о горячем песке, теплом море и ярком солнце. Многие «клиенты» подполковника Ващанова — бандиты и «прибандиченные» бизнесмены — продлевали летний сезон, уматывая на Кипр или в Турцию: там и в октябре еще можно загорать и купаться. Сволочи… Геннадий Петрович почувствовал сильнейшее раздражение к тем, кого еще только начинали называть новыми русскими и кто мог позволить себе поездки на модные курорты, казавшиеся еще совсем недавно абсолютно недоступными для советского человека…Раздражение подполковника было особенно острым оттого, что, в принципе, он тоже мог бы купить тур на Средиземное море для себя и своей любовницы Светочки, танцевавшей в варьете ресторана «Тройка». Денег хватило бы и на билеты, и на приличный отель, и на кабаки. Проблема была в том, что после возвращения из такой поездки возникло бы очень много вопросов и у «особой инспекции» «Особая инспекция» — жаргонное название Инспекции по личному составу — подразделения, входившего организационно в службу кадров и занимавшегося вопросами внутренней безопасности. Инспекция проводила разработки сотрудников милиции, подозревавшихся в коррупции и совершении должностных преступлений.

, и у старших братьев Старшими братьями в милиции до сих пор называют сотрудников ФСБ — бывшего КГБ. В Большом доме на Литейном, 4 милиция занимала первые три этажа, а комитетчики, которых после переименования их организации начали дразнить федерастами — все остальные, как и положено старшим братьям.

, и у своих же сотрудников. Правильный мент не может ездить с любовницей на Кипр. Правильный мент должен ловить тех, кто туда ездит, ходить на службу в говенном костюме, стрелять деньги перед получкой, курить дешевые сигареты и ездить на трамвае. Вот тогда ни у кого никаких вопросов не будет.Ващанов скрипнул зубами и, скривившись, достал из лежавшей перед ним на столе мятой пачки «беломорину». Дома Геннадий Петрович уже давно курил только «Мальборо», да и на работе, честно говоря, таскал с собой «Беломор» больше для «блезиру», — когда подполковнику хотелось покурить, он выходил в коридор и стрелял сигаретку у кого-нибудь из сотрудников. Если сигарета оказывалась приличной — «Кэмел», скажем, или «Ротманс», — Ващанов, угощаясь из протянутой ему пачки, обязательно норовил подколоть сослуживца, говоря с наигранным удивлением вроде как в шутку:— Бога-атые сигареты… Интересно, откуда у оперов деньги на такие? Коррумпируемся помаленьку?Сотрудник, натянуто улыбаясь, начинал что-то отвечать, а Геннадий Петрович снисходительно кивал, с удовольствием затягиваясь халявкой.Но сейчас идти в коридор на охоту подполковнику не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20