Виноградная лоза символизировала родословную Христа, а розы – линию Магдалины, связь старой и новой религии. У Дейдре задрожали руки, она вгляделась в узор повнимательнее. Крошечные розовые бутончики и большие распустившиеся цветы… Невинность и детство рядом с мудростью и зрелостью.
Знание. Мудрость. У Дейдре закружилась голова, перед глазами поплыла дымка. Эти руны… каждая из них – символ священной геометрии, жизненной силы, разделенной линией… «Что внизу, то и наверху». Здесь заключены все знания – для тех, кто обладает способностью видеть.
Перед глазами Дейдре проплыл призрак рыжеволосой женщины с чашей в руках. Обе чаши слились в одну, и она начала светиться, изливая тепло. Дейдре прислонилась к спинке кровати.
– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Гилеад.
– Более чем, – ответила Дейдре. – Мы нашли.
– Что нашли? – удивился он.
– Чашу. Это и есть гар-аль… каменная чаша. Или, точнее, – в ее глазах вспыхнул благоговейный ужас, – философский камень.
* * *
Они подъехали к каменному кругу перед рассветом. Ночь была прохладная, и от травы поднимался легкий туман.
– Я отправлюсь в Лангедок на первом же корабле, – сказала Дейдре, когда Гилеад помог ей спешиться и вытащил чашу из седельной сумки. – Это нужно вернуть.
– Знаю. И ты говорила, что тебе лучше ехать одной, тогда люди Хильдеберта тебя не выследят. Но мне это не по душе. Твой кузен не лучшим образом ответил на письмо моего отца. Если тебя поймают, то будут держать заложницей. Разреши нам по крайней мере переплыть с тобой через пролив.
– Мы уже обсуждали это, – терпеливо сказала Дейдре. – Если люди Хильдеберта увидят шотландскую военную галеру, они подумают, что ты хочешь забрать мои земли, которые я уступила Хильдеберту. И начнется война. Нет, лучше я поплыву на грузовом судне. Ш-ш-ш… – Она заставила Гилеада, который пытался протестовать, умолкнуть. – Давай не будем омрачать наше счастье этим спором. Мы приехали сюда, чтобы дать священную клятву.
Гилеад обнял ее. Дейдре направилась к камням, держа чашу в вытянутой руке. Восходящее солнце омыло их своими яркими красно-оранжевыми лучами. Дейдре улыбнулась и вступила в круг.
– Наконец-то вы пришли.
Они изумленно огляделись по сторонам. Вокруг никого не было. От земли стал медленно подниматься туман, окутывая камни изящными спиралями. И вот уже они оказались в густом белом облаке. Вновь зазвучала неземная прекрасная музыка, она была слаще звуков арфы Друстана.
Рыжеволосая женщина возникла из ниоткуда, ее белое одеяние плыло, слегка колыхаясь, по воздуху.
– Я возьму чашу. – Призрак протянул руки.
– Я думала, что ее надо вернуть в Лангедок, чтобы женщины когда-нибудь вновь обрели силу Великой богини, – сказала Дейдре, протягивая ей чашу.
– Время еще не пришло, – ответила женщина, и музыка вдруг смолкла, воцарилась мертвая тишина. – Великая тьма грядет. В плохих руках сила и мудрость, заключенные в этой чаше, принесут большое зло. Лучше, чтобы она была скрыта – до тех пор, пока человечество не воскреснет для Света. – Она улыбнулась, и небесная музыка заиграла вновь. – Тогда женщин опять будут почитать, и воссияет мудрость Великой богини. Но по-моему, – чуть насмешливо продолжал призрак уже расплываясь в тумане, – вы пришли сюда с другой целью. Не буду мешать вам.
Туман исчез так же быстро, как и появился. Через мгновение Гилеада и Дейдре уже заливали лучи солнца, а над их головами вновь сияло голубое небо.
– Клятва состоит из двух частей, – сказал Гилеад, прижимая к себе жену. – В первый раз, когда мы любили друг друга, соединились наши тела. Второй раз – наши сердца, на третий – наш разум открылся. А теперь, – он вытащил свой кинжал и чистую льняную ткань, – мы соединим наши души.
Он осторожно надрезал свое запястье и запястье Дейдре, приложил ранки друг к другу и обвязал тряпкой.
– Как эта ткань соединяет нас, так пусть наша кровь, смешавшись, соединит наши души. Кровь к крови, душа – к душе, ты моя и я твой навеки.
Он поцеловал Дейдре, и время застыло, растянувшись в бесконечность.
Эпилог
Белтейн
Дейдре следила за приготовлениями к празднику, который устраивали сегодня вечером в большом зале. Беременность еще не мешала ей ходить. Стол для почетных гостей украшала скатерть, подаренная Элен дедом. Макэрка прислал ее в подарок Гилеаду, ибо, как он сказал, его внук нашел истинную любовь. Дейдре улыбнулась и прижала руку к животу, почувствовав, как шевельнулось ее дитя.
– Миледи, – сказала запыхавшаяся Уна, которой хотелось быть в трех местах одновременно. – Какой-то друид стоит у ворот и просит, чтобы вы приняли его.
– Друид? – удивилась Дейдре.
После победы христианства их осталось совсем немного, и обычно они жили на Холи-Айленд, далеко на юге. Но сегодня все-таки Белтейн, и новость о празднике в замке наверняка распространилась по всем окрестностям.
– Проводи его в солар.
Дейдре оправила юбку, откинула с лица локоны и поспешно пошла на кухню – распорядиться, чтобы налили вина. Когда она открыла дверь в солар, друид стоял возле камина, спиной к ней. Его длинные седые, как снег, волосы ниспадали на белую рубаху, подпоясанную золотым шнуром – знак того, что он принадлежал к высшему ордену.
Друид повернулся Лицом к Дейдре, его золотистые глаза, казалось, пронизывали ее насквозь.
– Ты! – Дейдре чуть не уронила поднос.
Старик быстро подошел к ней и помог удержать кубки с вином.
– Я не хотел пугать тебя, дитя мое. Я пришел за книгой.
У Дейдре дрожали руки. Это он, тот самый маг, который украл камень из священного грота. Только тогда его одежды были синего цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90