Внезапная тишина сообщила Адаму, что Хокинс и Лакло тоже перестали драться.– Убирайтесь из моего дома, мсье! – сдержанно произнесла женщина. – Вы и ваш приятель!Газен встал, нарочито спокойно отряхнулся и презрительно засмеялся ей в лицо, но тут же замолчал, как только Каролина взвела курок. Адам увидел неподдельный ужас в глазах солдата. Уж он-то, наверное, прекрасно знал, какой урон может нанести ему невинно пущенная пуля. Газен медленно выпрямился и, не спуская глаз с направленного на него дула, начал пятиться к двери. Единственным звуком, раздававшимся в комнате, был шорох его штанов. Дойдя до выхода, он взглянул на Адама.– Вы – везучий человек, капитан. Жаль, что не у всех мужчин есть такие женщины, которые их спасают. Но я еще вернусь. И не один.Адам ничего не ответил. Как только отпала необходимость в действиях, он почувствовал слабость и головокружение.Газен бросил прощальный взгляд на Каролину – смесь гнева, восхищения и похоти была в этом взгляде, – открыл дверь и вышел на шумную улицу.Как только за спиной солдата захлопнулась дверь, Адам вопросительно взглянул на Лакло, испуганно застывшего на месте. Кивер валялся у его ног.Тишину нарушил Хокинс. Поднимая кивер и передавая его французу, он произнес:– Ты слышал, что сказала леди? Убирайся. Словно оправившись от шока, парень схватил свой кивер и поспешил к выходу.– Минутку, – остановил его Адам. – Сколько вас в деревне?– Пятнадцать, мсье, – пробормотал Лакло и, не оборачиваясь, вышел за порог.Когда дверь за ним захлопнулась, Адам глубоко вздохнул. Подождав, пока боль немного утихла, он повернулся к Каролине. В ее взгляде сквозила тревога, но руки не дрожали, держа пистолет. Эта женщина прекрасно владела собой.Он вдруг с сожалением подумал, что наивная и веселая девочка, подруга его детства, навсегда осталась в прошлом, но, в то в же время, сказал он себе, перемены, происшедшие с нею в последние пять лет, не сделали его Каролину хуже.– Я обязан тебе жизнью, – сказал он ей. – «Спасибо» – это слишком мало, но нет времени сказать большее. Если я правильно понял Газена, он собирает приятелей, чтобы вернуться для реванша. Если остальные солдаты такие же, как и он, то местным жителям не поздоровится. Капитану Сен-Жюсту пора, пожалуй, переговорить со старшим офицером.Хотя опасность вроде бы миновала, Каролина продолжала беспокоиться. С тех пор, как они с Эмили приехали в Аскуэру, мародеры здесь не появлялись, но о них частенько рассказывала Адела.– Сначала нужно перевязать рану, – обратилась она к Адаму. – Ты не можешь никуда идти.При тусклом освещении хижины трудно было судить о серьезности ножевого ранения в правом боку пострадавшего.– Всего лишь пустяковая царапина, – возразил он. – Поверь, я был ранен не один раз и кое-что понимаю в этом. Если у тебя найдется какая-нибудь тряпица, я сам сделаю себе перевязку. Лучше ступай за Эмили. Вам обеим придется пойти с нами. В хижине оставаться опасно.Каролина передала Адаму висевшее в углу, рядом с посудной полкой полотенце, затем положила пистолет на стол и поспешила в заднюю комнату.Девочка сидела на кровати, обхватив руками колени и устремив глаза на дверь. Как только мать вошла, малышка бросилась к ней и обняла ее за ноги.– Все хорошо, моя милая, – сказала Каролина, поглаживая ее волосы. – В деревне французские солдаты, но мистер Дьюард нас спасет. Ты можешь помочь нам, если будешь вести себя очень тихо, что бы ни случилось.Эмили кивнула, не сомневаясь в том, что мать всегда сумеет защитить ее.Когда они вернулись в переднюю комнату, Адам, судя по всему, уже сделал себе перевязку и, облачаясь в плащ, беседовал с Хокинсом.– Мы вас прикроем, – сказал он женщине. – Думаю, все будет в порядке. – Взглянув на Эмили, Адам улыбнулся. – Забавно, правда? Взрослые люди ведут себя совсем как непослушные дети.Девочка расплылась в ответной улыбке, и ее темные глаза засияли. Каролина подошла и взяла дочку на руки, тем самым прерывая ее общение с Адамом. Он же, в свою очередь, не придал этому значения. Открыв дверь хижины, он выглянул за порог и, кивнув всем остальным, вышел на улицу.Следом за ним, крепко прижав к себе Эмили, вышла Каролина.В деревне в это время царила всеобщая суматоха. Повсюду раздавались громкие возгласы французов и испанцев: первые что-то требовали, вторые протестовали. В воздухе пахло пылью, вином и порохом.У женщины даже не было возможности защитить свое лицо от пыли, так как руки ее были заняты – она держала девочку, прижимая к груди ее голову, как будто таким образом могла защитить дочь от уличной суматохи. Инстинкт говорил ей, что нужно бежать отсюда подальше, а не идти в самое сердце хаоса. Эмили же не плакала и не хныкала, лишь крепко обнимала за шею свою мать.Неожиданно кто-то тронул Каролину за талию. Не видя его, она поняла, что это Адам обнял ее.– Не волнуйся, – сказал он, подбадривая ее. – Все это выглядит страшнее, чем есть на самом деле.Его жест был успокаивающим, но Каролина обратила внимание на то, что ладонь Адама была слишком горячей. Взглянув пристальнее на него, она поняла, что недавняя рана дает ему о себе знать, но мужчина старается не подавать вида, будто его что-то беспокоит. Перехватив ее тревожный взгляд, он улыбнулся, и женщина более уверенно зашагала по улице, чувствуя возле своего сердца дрожащее тельце дочери.В сумерках улицы продолжали раздаваться крики, ржание лошадей, стук тяжелых предметов, брошенных на землю. Испуганные домашние животные, словно тени, перебегали дорогу. Местные жители высыпали на улицу, но Каролина едва ли могла различить их лица. Она боялась споткнуться и упасть, поэтому старалась смотреть больше под ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138