Леди Майклс кивала и подмигивала всякий раз, когда Диану представляли тому или другому симпатичному молодому человеку. Миссис Трэвис иногда сопровождала их на приемы, но чаще оставалась с мужем. Лондонский врач, который осматривал его, заявил, что он удовлетворен состоянием пациента и что лечение, которое было прописано ему в Истхеме, совершенно правильно. Он сказал мистеру Трэвису, что боль пройдет со временем, и рекомендовал съездить на водный курорт в Танбридж-Уэли.
Диана и ее мать вздохнули с облегчением. Но по-прежнему миссис Трэвис оставалась дома с мужем, а Диана ездила на вечера со своей тетей. Диана сомневалась, будет ли ее брак таким же счастливым, как у матери, и не могла не завидовать ей.
Временами она думала о герцоге. Интересно, он еще в Лондоне или уже вернулся в Клэр-Корт? Не то чтобы это имело для нее какое-то значение, но она всегда, войдя в гостиную или в театр, оглядывалась, зная, что обязательно заметит высокую фигуру герцога. Обнаружив за собой такую привычку, она подумала, что желает подобным способом избежать его.
Герцога не было в городе. Прибыв сюда, Клэр в первую очередь постарался уладить дело лорда Барретта. Оказалось, что тот действительно соблазнил невинную девушку, пообещав жениться на ней.
Чонси уверял герцога, что мисс Бэгли и так хорошо знала, на что он ей намекал. Он клялся, что скандал раздула ее мать.
– Ты же знаешь меня, Уильям! Слово Барретта! Кому, как не тебе, известно, что я не мог произнести слова «брак». И Батшеба прекрасно понимала…
– Батшеба? – перебил его герцог, слегка удивленный. – Батшеба Бэгли?
– Батшеба Наоми, – произнес лорд Барретт. – Ее мать обожает библейские имена.
Герцог рассмеялся, и Барретт обиженно проговорил:
– Могло быть и хуже! Одну из ее сестер зовут Саломея.
Немного успокоившись, Клэр сказал:
– И сколько раз я должен повторять тебе, Чонси, чтобы ты не лез куда не следует? В твоем кругу, где тебя все знают, этого бы не случилось, потому что к твоим слабостям относятся с пониманием. Я почти ясно вижу всю семью этой девушки из среднего класса, всех ее братьев и сестер, ее добропорядочную мамашу и послушного прихожанина отца. Все очень гордые и честные. Как ты мог забыться, Чонси?
Лорд Барретт повесил голову и грустно жевал свой ус цвета спелой пшеницы.
Лорду Барретту было двадцать пять лет. Он был среднего роста и очень худой. С его слегка выпуклыми голубыми глазами, бледным лицом и светлыми волосами, которые уже начинали редеть, он напоминал скорее торговца рыбой, чем известного соблазнителя. И это несмотря на то, что на нем был дорогой и модный костюм.
Но Чонси Барретт тем и отличался, что у него была только одна страсть – женщины. Он перелетал с одного прекрасного цветка на другой, стараясь выпить как можно больше сладкого нектара. Пока позволяет возраст и хватает страсти. Всю свою жизнь он посвятил этой цели и, надо быть справедливым по отношению к этому джентльмену, осуществлял ее весьма успешно. Молодые вдовы, дебютантки и дамы полусвета, все они, стоило им только увидеть его, бросались за ним в погоню, а он с удовольствием становился их легкой добычей. Даже маленькие девочки в парке тянули к нему из колясочек свои пухлые ручки. Герцога часто удивлял этот феноменальный успех, которым пользовался Чонси у прекрасного пола, и однажды Клэр спросил своего друга лорда Эванса, что он думает о причине такой притягательности.
– Не имею ни малейшего понятия, дорогой мой, – признался лорд Эванс, нахмурив в задумчивости брови. – Должно быть, какой-нибудь запах. Как у жуков, ты знаешь. Ха, если бы я мог закупорить этот запах в бутылку, я нажил бы себе состояние!
После долгих переговоров с адвокатами, после многих писем оказалось, что надо ехать в Глазго. Там Клэр должен встретиться с матерью красавицы Батшебы и обсудить последние условия освобождения Чонси.
Герцог вздохнул. Все это было очень неприятно и оборачивалось громадными тратами. Впрочем, это ничего не значило для Чонси, который был одним из богатейших людей в Англии.
Но герцога раздражало совсем другое, а именно то, что вся эта процедура могла затянуться неизвестно на сколько времени, тогда как он не хотел терять сейчас ни минуты. Он страстно желал вернуться домой и поскорее увидеть Диану Трэвис.
Он уже давно находился в городе, однако до сих пор не получил от нее ни одного письма. Он переживал и страшно волновался. И ему была ненавистна сама мысль покидать сейчас Лондон, когда вот-вот, может быть, на следующее утро, мог прийти ответ от нее на его любовное послание, в котором он молил ее о прощении. Но он был главой семьи, и у него не было выбора. Сделав распоряжение насчет того, чтобы корреспонденцию ему пересылали по другому адресу, герцог, опечаленный и мрачный, отбыл в Шотландию.
Как только он здесь очутился, он сразу же твердо себе пообещал, что больше никогда его ноги тут не будет. Мать мисс Бэгли оказалась именно той особой, которую он себе представлял, и даже много, много хуже. Прямая и непоколебимая, она знала отлично, чего добивается. И она была так сурова, что сразу стало ясно – дело может еще и осложниться.
Герцог также имел честь познакомиться и с самой прекрасной Батшебой. Он услышал из ее бесподобных уст версию этой истории. Она говорила, раскрывая свои губки, похожие на лепестки розы, а из ее фиалковых глаз капали слезы, как утренние росинки… Она лепетала, что никогда бы не позволила себе… она, конечно, слышала, как он говорил ей… она смела надеяться… да, она уверена, что он произносил такие обещания… И еще другие сантименты, от которых герцог крепче сжимал челюсти, сдерживая растущую в нем злость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57