Как поступить с детской одеждой, решить было труднее. Вскрыв коробку с аккуратно сложенными платьицами, крошечными туфельками, с парой вельветовых пальтишек с блестящими пуговицами, она силилась вспомнить, как выглядели Фрэнсис и Блэр, две ее дочери, в этих нарядах. Трудно было сейчас представить их малышками. Несмотря на три года разницы между ними, она одевала их как близняшек, но едва у девочек проявились зачатки собственной воли и самосознание, они не пожелали, чтобы с ними обращались как с куклами. Ричард Пратт, тогда бывший ее мужем, смеялся, наблюдая, как Аурелия воюет с малышками.
– Ты должна быть довольна. Твои дочери – копия тебя. Никто не сможет ими командовать.
Платья были предусмотрительно обернуты тонкой белой тканью, чтобы сберечь их для будущего поколения, хотя внуков так и не появилось. Аурелия почти потеряла надежду выступить в роли любящей бабушки. Фрэнсис, ее старшая дочь, упустила возможность стать матерью, разорвав помолвку с Пьетро Бенедетти, красивым итальянцем, который начал ухаживать за ней, когда она еще только поступила на юридический факультет.
Аурелии нравился Пьетро. Он был вежлив, немногословен и скромен, несмотря на свои крупные достижения в финансовой сфере. Правда, он имел чрезмерную склонность к галстукам и рубашкам кричащей расцветки. Она так и не поняла, почему они расстались. Фрэнсис не стала делиться этим с матерью, а та, зная свою дочь, и не настаивала. Теперь, в тридцать восемь лет, у Фрэнсис, по всей видимости, каких-то перспектив завести семью уже не было.
На брак младшей дочери, Блэр, тоже была слабая надежда. Аурелия ничего не слышала о ее с Джейком Девлином планах насчет детей. Они, казалось, целиком были поглощены делами своей галереи и светской жизнью. Аурелия частенько задумывалась о том, находят ли ее дочь и зять перерыв в череде званых обедов, встреч, заседаний, благотворительных банкетов, презентаций, торжественных открытий и прочего, чтобы переспать вместе. Их график был предельно уплотнен. Кроме того, если Девлин-младший и появится на горизонте, великая модница Блэр фыркнет и с презрением отвергнет когда-то ношенные ею самой детские вещички.
Аурелия решила, что весь детский гардероб следует отдать церкви. Выпрямившись, она потерла ладонями натруженную поясницу и оглядела чердак. Осталось разобраться только с одной неопознанной коробкой. Когда она развела в стороны картонные створки, пыль поднялась столбом и затмила и без того скудный свет. Аурелия закашлялась, сняла очки в черепаховой оправе и протерла глаза и переносицу. Ей пришлось дожидаться, пока осядет пыльный смерч и воздух обретет относительную прозрачность. Потом она заглянула в коробку, доверху заполненную пачками писем, каждая из которых была перетянута резинкой.
Этих писем было сотни. Аурелия зажмурилась, вспоминая, как мешками приносили поздравления почтальоны на дни рождения дочерей, сколько открыток с добрыми пожеланиями получали они с Ричардом. Немые свидетели прошедших лет, оказывается, не сгинули в неизвестности, а хранились в старой коробке.
Наклонившись, она вытянула одну пачку наугад. Резинка лопнула, едва пальцы Аурелии попытались снять ее, и письма рассыпались. «С днем рождения, мамочка!» – корявые печатные буквы, начертанные красным карандашом и обведенные желтым кружком, бросились ей в глаза. Она могла разглядеть и едва заметную карандашную линию под буквами, проведенную для того, чтобы буквы не выпрыгивали из строки. Блэр написала: «Не грусти, что тебе тридцать пять. Все впереди. Кто-нибудь скоро женится на тебе». Аурелия усмехнулась. Внутри каждой буквы О были нарисованы глазки и улыбающийся рот.
Она выгребла письма из коробки и принялась вскрывать пачки одну за другой. Кроме поздравлений по случаю разных праздников, тут были и просто открытки с видами, присланные из отдаленных мест, где Ричард и она или их друзья когда-то побывали. Среди различных почерков, показавшихся ей теперь, за давностью лет, незнакомыми, она узнала свой – мелкий, аккуратный, выработанный еще в юности на секретарских курсах.
Аурелия развернула помятую, стершуюся на сгибах страницу. «Март, 27. 1966» – было обозначено в правом верхнем углу.
«Дорогой Ричард!
Я плохо подготовилась к тому, чтобы внятно объяснить свои чувства, и не вооружилась доводами, почему нам лучше расстаться. Ты был для меня хорошим мужем, а девочкам – замечательным отцом. Но по мере того, как в наших взаимоотношениях все чаще возникают недоразумения и все сильнее на меня давит груз обязательств, связанный с нашим образом жизни, я все более чувствую себя подавленной. Я быстро устаю и увядаю там, где другие женщины, наоборот, расцветают пышным цветом.
Только пойми меня правильно. Я люблю наблюдать, как наши дочурки резвятся на лужайке или лепят фигурки из песка на дюнах. Я счастлива, когда они обнимают меня, когда я слышу милые голоса. Но я не хочу растрачивать свое время на покупку школьной формы, на составление расписаний уроков танцев и игры на фортепьяно.
Ты заслуживаешь лучшей жены, которая будет заботиться о тебе, угадывать малейшие твои желания и исполнять их, которая внесет свет и радость в твою повседневную жизнь. С ней ты будешь уверен, что дворецкий и прислуга не будут забыты на Рождество и им вовремя вручат в подарок чек, каждому на сумму, соответствующую их роли в домашнем укладе. Она не станет приводить в дом бродяг и не допустит их вторжения в твой замкнутый мирок. Я не хотела чем-то ранить тебя и причинить тебе боль, но, кажется, получается так, что все мои начинания кончаются одинаково плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123