Оставалось только надеяться, что с Элис меня такие сюрпризы не ждут.
– Я не люблю, когда меня бьют, и ничем таким не занимаюсь.
Она все качала головой и вытирала слезы краем простыни.
– Я тоже, – сказал я, тронув ее за плечо.
– Тогда зачем ты просил меня об этом? – захлебываясь слезами, выдавила она, отпрянув от моей руки.
– Я не просил, ты сама, – искренне удивился я.
– Только чтобы сделать тебе приятное, – всхлипнула она.
Я нежно погладил ее по волосам.
– И я – только чтобы сделать приятное тебе. Я хочу быть с тобой, а разыгрывать драки в постели в духе семидесятых годов не по мне. Просто я увидел у тебя в рюкзаке ту книжку и подумал…
Всхлипывания прекратились, Элис повернулась ко мне с расширенными от изумления глазами.
– Я подобрала ее в метро по пути к тебе.
И облегченно рассмеялась сквозь слезы.
– Почему же сразу не сказала?
– Мне показалось, тебе это так нравится, я нервничала, мне хотелось тебе подыграть.
– Из-за чего ты нервничала?
– Из-за тебя. Разве не ясно?
Чтобы девушка нервничала из-за меня?
Я мысленно проговорил эту фразу еще раз, слово за словом. Мне и в голову не приходило, чтобы Элис могла испытывать какие-то волнения перед встречей с таким, как я. Она ведь понимала, что ей стоит мигнуть, и я прибегу? Я оцениваю себя на троечку, ну, на четверку с минусом: внешность, доход и все такое. Но Элис – это пять с тремя плюсами! И друга себе должна искать среди парней на пять, по меньшей мере, с одним плюсом.
– Странно как-то, – сказал я вслух.
Теперь она скорее смеялась, чем плакала.
– Ну, ты ведь крутой, и я подумала, вдруг ты просто хочешь переспать со мной пару раз, и все.
– Я не крутой, – сказал я, видя, как все, кого я в жизни знал, от родителей до Джерарда, Фарли и Лидии, согласно кивают, пораженные моей самокритичностью. – Терпеть не могу крутые вещи и крутых людей. Приходится: сам-то я не крутой.
– То есть я зря купила новые кроссовки?
– Не люблю кроссовок.
– Вообще-то я тоже.
Она опять расплакалась, и я обнял ее.
Мы целовались, и я смотрел ей прямо в глаза, пока они не закрылись. Мне не только досталась лучшая на свете девушка; она еще купила обувь, которая ей не нравится, чтобы произвести впечатление на меня, потому что сочла меня крутым. Более того, боялась, что я увижусь с нею пару раз и брошу. Я запустил пальцы ей в волосы, мы обнялись, и я почувствовал, как ее ноги обвивают меня. Тогда я снова поцеловал ее, крепко и нежно, и принял в ладонь ее левую грудь, благоговейно и осторожно, будто в первый раз в жизни, как мечтал с самого начала.
«Боже, – подумал я, глядя в запрокинутое ко мне прекрасное лицо, на чудесную грудь, которой вот-вот коснусь кончиком языка, – так вот оно как бывает».
13
ПРИНЦИП МЭЛЛОРИ
Словами можно выразить далеко не все. Поэтому я никогда не узнаю, что именно почувствовала Элис, когда, возвратясь к себе домой в девять утра в понедельник после долгих и многотрудных выходных, обнаружила под дверью Джерарда. Вместо Венеции он решил пригласить ее в Будапешт и хотел посмотреть ей в глаза, чтобы она точно согласилась.
Я тоже вошел домой в девять часов; все мои вещи, к счастью, были целы, и комната не разгромлена. Хоть Джерард и не говорил, что непременно это сделает, оба мы без слов понимали, что он может. Но он лишь написал мне письмо и оставил его на кровати. Я порвал послание, не читая, и подсунул ему под дверь, как обычно, запертую на ключ.
На магнитной доске над телефоном висело еще одно письмо во вскрытом конверте. Оно было из нотариальной конторы, ведавшей завещанием Фарли. Следуя нашим инструкциям, они выставили его квартиру на аукцион и выручили совсем неплохие деньги – сто пятьдесят тысяч фунтов. Похоже, Фарли был обеспеченнее, чем думали мы. Вместе с остатками его букмекерского капитала и за вычетом комиссионных и налогов нам с Джерардом доставалось по триста тысяч фунтов на брата. Я, конечно, собирался лечь поспать, но шестизначная сумма вдохнула в меня новые, недюжинные силы. Итак, неспешно приняв душ и переодевшись, я сунул в карман брюк кредитную карточку и отправился за Покупками Века.
На мой взгляд, спортивный автомобиль «Ягуар» – единственный возможный выбор для джентльмена, особенно если «Астон-Мартин» или «Бристоль» ему не по карману. У «Ягуара» салон, обитый лайковой кожей, ореховый приборный щиток, нежно-раскосые передние фары, бесшумный ход при объеме двигателя 123,5 литра, что вполне достаточно для разумного водителя (о скромности притязаний – см. выше); кому, скажите, придет в голову без нужды гнать со скоростью 150 миль в час? В общем, очень, очень достойный выбор.
Конечно, я подумывал и о «Ситроене ДС» – любимой марке продвинутых читателей «Гардиан». У него тоже оригинальные фары, но корпус длиннее и ниже и силуэт скорее акулий, чем тигриный. Такие машины выбирают те, для кого стиль превыше скорости. Однако появление «Ситроена ДС» сразу в двух недавних фильмах о жизни и любви богемной интеллигенции Саут-Бэнка перечеркнуло все его достоинства. Не буду я, в самом деле, водить такую же машину, как здоровенный тип, который играет на виолончели и не стыдится публично цитировать шутки Монти Питона. «Порше», при всей своей забавности, слишком молодежен. И, наконец, вы уже достаточно хорошо меня знаете, чтобы понять: вопроса о джипе, равно как и о ношении бейсболки козырьком назад, у меня вообще не возникло.
Сообщив моим ученым друзьям о своем согласии с условиями завещания, я пешком дошел до автомастерской «Шортбей» – продажа классических автомобилей простым смертным (то есть мне) – и внес задаток за темно-зеленый «Ягуар» с аппетитной надписью «ОО» мелом на дверцах и на капоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136