Может, я даже позволю вам повлиять на мое голосование.
– Как я могу отказаться?
Стюарт улыбнулся ей своей прежней улыбкой, напомнив, насколько лучше он выглядел всего пару месяцев назад.
Сара с воодушевлением готовилась к ужину футбольной ассоциации. Накануне она разговаривала со Стюартом. Получив высочайшее согласие своих сиделок, он был полон решимости присутствовать на ужине, хотя – к его глубокому сожалению – в инвалидной коляске. Тем не менее Стюарт пребывал в хорошем настроении, поскольку врачи уверяли, что он вступил в фазу – хотя и краткую – ремиссии.
Сара долго обдумывала свой наряд, желая подчеркнуть, что она – не один из «своих парней», а именно женщина, вступившая в ассоциацию. Деловые костюмы она отвергла, как слишком мужеподобные, и наконец выбрала маленькое черное платье, в котором познакомилась с Биллом. До сих пор оно оставалось любимым.
«Неудивительно, что Билл влюбился в тебя», – подумала она, улыбаясь своему отражению и радуясь, что воспоминания вызвали не боль, а просто благодарность за прошлую любовь.
Когда она наносила последний штрих, подкрашивала губы, зазвонил телефон.
– Алло, Сара? Это Дженис. Стюарта увезли в больницу.
Двадцать минут спустя Сара – все еще в вечернем платье – вылетела из такси и помчалась вверх по лестнице ко входу в больницу.
– Вы член семьи? – спросила врач, останавливая ее у двери в палату Стюарта.
Сара испугалась, что ее не пустят.
– Нет. Я друг. Близкий друг.
– Сожалею, но я не могу позволить вам войти. Ему необходим отдых.
Слава Богу, Стюарт еще держится.
– Он сам просил, чтобы меня вызвали. Вы уверены, что я не могу увидеть его хотя бы на минуту?
Врач взглянула на часы.
– Хорошо. Одна минута.
В фигуре на кровати, опутанной проводами приборов и трубками капельниц, с кислородной маской на лице, с трудом можно было узнать Стюарта. Он выглядел таким немощным и несчастным, что в какую-то долю секунды Сара пожелала ему скорейшего избавления. Реальность смерти, унизительная и жестокая, была совсем не похожа на то, что показывают в кинофильмах.
На стуле у стены дремала усталая Дженис. Сара осторожно потрясла ее за плечо.
– Дженис, Дженис, это Сара.
– О, Сара, привет. Я, кажется, заснула.
– Что случилось?
– Еще днем он казался таким оживленным, так радовался предстоящему празднику. Я уже собиралась передать смену ночной сиделке, когда он потерял сознание. Боюсь, у меня плохие новости.
– Что?
– Врачи встревожены. Печень едва функционирует, метастазы.
Сара подошла к постели и ласково коснулась руки Стюарта.
– Он может меня слышать?
Запястье под ее пальцами дрогнуло, как будто Стюарт пытался поднять руку. Он попробовал заговорить, но мешала кислородная маска, а жужжание приборов заглушало слова.
– Это еще не конец, – выдохнул он. – Я еще не готов. Так много надо сказать.
– Тс-с. Не мучайте себя. У нас еще много времени.
Сара просидела у постели Стюарта всю ночь, молясь, чтобы он дотянул до утра.
Сара с облегчением убрала блокнот. Интервью с тренером бразильской команды Альберто Майа состоялось, несмотря на недоверие бразильца к женщине – футбольному обозревателю. Его отношение разделяли многие южноамериканские футболисты, которых Сара интервьюировала всю предыдущую неделю.
Майа, спешивший к своим игрокам, попрощался, и Сара решила потратить несколько часов, остававшихся до вечернего матча, на осмотр достопримечательностей.
Однако вместо того, чтобы восхищаться окрестными горами, она шла вдоль реки, погрузившись в свои мысли. Стюарт продержался ту ночь и уже вернулся домой, но прогноз врачей не предвещал ничего хорошего. При малейшей возможности Сара звонила Стюарту, но он не всегда мог разговаривать. Сгорая от нетерпения закончить работу и вернуться домой, Сара поклялась себе не оставлять больше Стюарта, что бы ни предпринимала Синтия.
Прослонявшись бесцельно больше часа, Сара почувствовала жажду, но в охваченном футбольной лихорадкой городе все бары и рестораны были забиты болельщиками.
Ресторан «Ле Жарден» описывался в ее путеводителе как лучший в Куэнке, и Сара зашла внутрь, надеясь если и не на свободное место, то хотя бы на пару минут спасительной тени.
Официант сочувственно покачал головой, и, когда Сара уже собиралась уйти, кто-то окликнул ее по имени. Это был Майа.
– Пожалуйста, мисс Мур. Здесь есть место.
– Спасибо.
Сара благодарно улыбнулась и села между бразильским тренером и молодым мужчиной, сверлившим ее черными грустными глазами.
– Познакомьтесь, Антонио Нэвес, наш лучший нападающий, – сказал Майа.
– Очень приятно. Вчера вы играли великолепно.
Нэвес проигнорировал ее комплимент, но Сара отнесла его бестактность на счет недостаточного знания английского.
– Что вы думаете о матче против Чили?
– Я не хочу говорить о… – Не закончив фразу, Нэвес вдруг вскочил и направился к немолодой элегантно одетой женщине, только что вошедшей в ресторан. Темные солнечные очки, скрывавшие ее глаза, не могли скрыть ее необычайную красоту. Нэвес и женщина зашептались, явно взволнованные темой своей беседы, затем Нэвес взглянул на Майа и, показав на дверь, вышел вслед за собеседницей из ресторана.
– Какой наглец, – пробормотала Сара себе под нос.
На следующий день Сара рассеянно следила за игрой Бразилия – Чили, в которой Нэвес почему-то не участвовал, и автоматически делала заметки. Думать она могла только о Стюарте, голова раскалывалась от боли.
Как только матч закончился, Сара бросилась в отель. Уже подходя к лифту, она услышала свое имя.
– Сеньора Мур, пожалуйста, сюда. – Портье помахал ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130