«Вот в чем секрет критской корриды, — подумал Рейд. — В мое время голову ломали над тем, как им это удавалось. А ответ очевиден: отбирали не самых медлительных быков, как предположила Мари Рено, а самых смышленых, и начинали работать еще с телятами».
И все же это опасно. Неосторожное движение, оплошность… Тех, кто мечтает о наградах и славе, сюда не берут. Пролитая кровь — дурной знак. (Другое дело кровь быков, отобранных для жертвоприношения после игрищ). Вот потому-то, а не по религиозным соображениям, девушкам запрещено выступать во время месячных, вот потому должны хранить они девственность. По ловкости и проворству девушки эти были достойны черного пояса в любой школе дзю-до.
Эрисса приблизилась к нему.
— Ну как? — улыбнулась она. — Понравилось?
— В жизни не видел ничего подобного, — запинаясь, выговорил Рейд.
Плащ все еще был переброшен у нее через руку. Приказ распорядителя ее не касался, она была уже опытной и сама занималась обучением девушек.
— Не хочу сейчас возвращаться на остров, — сказала она. — Девушек увезут. А мы потом наймем лодку, — она поправила ленты, перекрещивающиеся на груди. — Ведь Ариадна велела показать тебе все.
— Ты очень добра.
— Нет, просто с тобой интересно.
— Он не мог отвести от нее глаз. Семнадцатилетняя стройная Эрисса, которую не тронули ни время, ни горе… Улыбка сошла с ее лица, по щекам и груди разошлась краска. Она накинула плащ на плечи и запахнула его.
— Почему ты так смотришь?
— Извини, — сказал Рейд. — Просто ты первая танцовщица с быками, которую я вижу.
— Вот оно что! — она успокоилась. — Но во мне нет ничего особенного. Вот погоди, весной поедем в Кносс на праздник. Пойдем гулять?
Они пошли рядом.
— Ты проводишь здесь всю зиму? — спросил он, чтобы не молчать, хотя и знал ответ от Эриссы-старшей.
— Да, помогаю обучать новичков — двуногих и четвероногих, и сама тренируюсь. А лето проводу в Кноссе или на нашей летней вилле. Иногда мы путешествуем. Мой отец богат, у него несколько кораблей. Когда он собирается ехать в какие-нибудь живописные места, то берет с собой нас, детей.
— Хм, а что же он сказал о твоем решении стать танцовщицей?
— Ну, отцу достаточно было сказать несколько ласковых слов. С мамой было труднее. Но родители не в праве запретить, просто я не хотела причинять им боль. Настоящего призвания, как у Ариадны Лидры, у меня нет. Просто было интересно. Тебя это не шокирует? Но ты не думай, я рада служить Нашей Госпоже и Астериону. Но я не собираюсь быть жрицей. Хочу много-много детей. Знаешь, танцовщица вольна встречаться с самыми знатными женихами Талассократии. Она может выбирать из них, ведь принять ее в дом — большая честь. Возможно, этой весной я буду танцевать в последний раз… — она осеклась и схватила его за руку. — Дункан, что с тобой? Ты, кажется, вот-вот заплачешь…
— Ничего, — хрипло ответил он. — Просто вспомнил старую обиду.
Она продолжала идти, держа его за руку. Загон уже скрылся из вида, дорога уходила под гору. Деревья и кустарники трепетали на ветру.
— Расскажи о себе, — попросила его Эрисса. — Ты, верно, очень большой человек, раз тебя принимала Ариадна.
Лидра приказала ему молчать о катастрофе. И он волей-неволей согласился: что толку в бессмысленной панике. Лидра желала бы сохранить в тайне ти историю его чудесного появления в Египте, но он сказал, что это невозможно: слух облетел все Афины, а моряки Диора уже чешут языки во всех кабаках и публичных домах Атлантиды.
— Сам по себе я значу немного, — сказал Рейд. — Чудесна только история моего прибытия сюда.
И он рассказал ей, сколько счел нужным, не касаясь путешествия во времени. Рассказал об Америке. Она слушала с широко раскрытыми глазами. Во время рассказа он пытался представить Памелу, но не смог. Перед ним было лицо Эриссы — юной Эриссы.
— Ты останешься здесь до моего распоряжения, — сказала Лидра.
— Но ведь нужно предупредить Миноса, — возразил Рейд.
— Неужели мое слово значит для него меньше, чем твое? — холодно ответила она. — Я все еще не уверена, что ты говоришь правду, изгнанник.
— «Верно, — подумал он, — трудно разумному человеку поверить в конец своего света».
Они стояли на крыше храма в холодном сумраке. Лагуна блестела, как металл; тьма покрыла землю и город, не знавший уличного освещения. Но небеса озарялись алыми отблесками вулканического пламени. Время от времени из кратера вырывался сноп искр. Рейд протянул руку в ту сторону.
— Разве это не доказывает мою правоту?
— Вулкан подавал голос и раньше, — ответила Лидра. — Иногда он исторгает камни, лаву, пепел и ревет, словно Астерион. Но всегда было достаточно совершить торжественное шествие на вершину, вознести молитвы и жертвоприношения, чтобы он успокоился. Неужели он решится уничтожить святилище своей Матери и Невесты?
Рейд посмотрел на нее. Профиль ее смутно виднелся на фоне неба. Голос ее был спокоен, взгляд же, устремленный на вершину, тревожен.
— Людей можно успокаивать до последнего дня, — сказал он. — А себя?
— Я молюсь.
— Что плохого, если я поеду в Кносс?
— А что хорошего? Послушай, чужеземец. Я руковожу священными обрядами, а не людьми. Но это вовсе не значит, что я не разбираюсь в мирских делах. Вряд ли мне удалось бы тогда блюсти Ее интересы. Поэтому я лучше тебя, чужака, понимаю, что может случиться если мы последуем твоему совета. Города опустеют и на целые недели останутся без защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54