При других обстоятельствах мы могли бы подружиться, так как романа у троицы не получилось бы. Я никогда их не забуду. Нас связывают общие воспоминания, пусть невротические и болезненные, но все-таки… Они всегда нелегко отпускают.
Глава 18
Самая тяжкая ноша – плохие новости
По пути к дому матери я по примеру Марка занималась дыхательной гимнастикой собственного изобретения, чтобы не струсить раньше времени. Я позвонила маме по сотовому, сказав, будто собираюсь обсудить детали свадебной церемонии. Мама пришла в восторг, вообразив грядущее венчание века. Как-то неловко отнимать у нее такую радость… Постараюсь обратить внимание на плюсы: несколько недель я была помолвлена с прекрасным парнем. Для меня это огромный прогресс: большинство любовников с самого начала не давали никаких обещаний.
– Я сейчас, – сказала мать, впустив меня в дом. – Проходи в гостиную. Хочу тебе кое-что показать.
Диван в гостиной оказался завален каталогами и журналами для невест, как будто замуж собрались не меньше десятка женщин. Секунду я смотрела на них, затем присела. Будучи помолвленной всего восемь дней, я никак не предполагала, что за столь короткий срок мать провернет впечатляющий объем работы, словно ждала этого события всю жизнь. Как только сообщу неприятную новость, тут же предложу всем вместе отправиться в отпуск – мне, маме, тетке Марни и дяде Верну. Поедем куда-нибудь, где давно мечтали побывать. Мы…
– Ну-ка, Саманта, закрой глаза, – сказала мать из коридора.
– Зачем?
– Я приготовила тебе сюрприз. Закрой глаза.
– Ладно. Закрыла.
– Правда закрыла?
– Да, мама, правда. Вокруг темно и страшно.
– Ой, какая ты глупышка! Теперь смотри. Открыв глаза, я увидела мать, с милой улыбкой державшую в руках собственное подвенечное платье.
– Прежде чем ты что-нибудь скажешь, – продолжала она, – знай – это всего лишь один из вариантов. Не хочешь, не надевай. Я решилась предложить…
– Оно прелестно.
– Тебе правда нравится? Не из вежливости хвалишь?
– Очень нравится. Изумительный наряд. Платье и в самом деле было очень изящное: сверкающий корсаж, сплошь расшитый крошечными бусинками, рюмочкой выступал из широкой юбки со вставками и украшенным бисером треном.
– Я много лет берегла его в надежде… но это тебя ни к чему не обязывает. Твоя свадьба, тебе самой решать, что надеть.
– Роскошное платье! Настоящее чудо…
– Как я рада! Остается подогнать по тебе, но, уверена, платье и так прекрасно подойдет. Просто… прелестно.
Господи, это обещает стать настоящим кошмаром. О чем я только думала? Очевидно, ни о чем, и впереди множество веселеньких часов расплаты за собственную глупость. Но пора выполнять задуманное. Продолжать цепляться за роман, который ничем хорошим не кончится и даже не существует в реальности, означает лишь длить агонию. Решайся ради матери и ради себя. Единственный выход – разрубить запутанный узел.
– Мама!
– Да?
– Нам нужно поговорить о свадьбе.
– Конечно, дорогая. Дай-ка я присяду. У меня здесь несколько каталогов, возможно, тебя что-то заинтересует.
Разложив на стуле платье, мать уселась на диван, сияя как новобрачная. Я почувствовала себя человеком, который, подманив щенка, заигрывает с ним, подает малышу надежду и забывает о нем, едва выйдя из зоомагазина, даже не взглянув на беднягу второй раз.
– Ты, правда, не против надеть это платье, Саманта?
– Платье замечательное, с удовольствием надену, но, мама…
– Знаешь, Саманта, прежде всего давай посмотрим, как оно тебе придется.
– Что, прямо сейчас? Может, сначала поговорим?
– Позволь мне хоть приложить его к тебе.
– Мама…
– Ну, порадуй меня. Я ждала этой минуты тридцать четыре года.
Мать уже стояла у дивана с платьем в руках.
– Погоди, дай же сказать…
– Саманта, хоть раз сделай так, как я прошу.
Как это – хоть раз?
– Ну ладно…
– Вот и хорошо. Пойдем в твою комнату, там большое зеркало.
Мать пошла первой, я поплелась за ней, – все как всегда, давно установленным порядком.
– Встань напротив зеркала и увидишь себя целиком.
– Так вот для чего служат зеркала, оказывается…
– Придерживай здесь и здесь, а я посмотрю, как оно получится.
Приложив платье, я оценивающе посмотрела в зеркало, и у меня захватило дух. У мамы тоже.
– Идеально, – выдохнула мать, и была права. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, платье оказалось первым предметом одежды, по поводу которого наши мнения совпали: простое, элегантное и по-своему сексуальное – как в старых фильмах. Такой наряд выбрала бы Джинджер, собравшаяся замуж за Фреда. Платье сидело отлично, будто по мне шили.
– Представь, какой красавицей ты пойдешь к алтарю, – услышала я мамин голос.
Я невольно представила, ничего не смогла с собой поделать. Есть что-то гипнотическое в процедуре примерки подвенечного платья перед зеркалом.
В воображении возникла картина: я – невеста, героиня дня, под звуки музыки иду к алтарю сквозь толпу гостей; все взгляды прикованы ко мне, люди, подталкивая друг друга локтями, шепчутся, как я ослепительно хороша, и взор жениха полон восхищенного обожания.
– Волосы можно зачесать наверх, украсить гипсофилой и прикрепить простую вуаль, – добавила мать.
Облако мелких белых цветов гипсофилы. Да, и маленький букет в руке… Саманта, очнись, у тебя нет жениха и в обозримом будущем не предвидится венчания, разрезания свадебного торта и осыпания новобрачных рисом.
– Мам, насчет венчания…
В зеркале я встретилась с ней взглядом. Такими глазами мать не смотрела на меня с тех пор, как… я даже не могу припомнить у нее такого выражения лица. Даже морщины разгладились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75