– Но слова его звучали очень неприятно. Я бы сказал, зловеще. Не буду скрывать, я напугался.
– Арсений Викторович, скажите честно, вам было чего пугаться? – Гуров пристально посмотрел антиквару в глаза.
Тот выдержал его взгляд и без колебаний ответил:
– Наверное, каждому в этой жизни есть чего пугаться. Будь я без греха – мне уже сейчас бы полагалось место в райских кущах, среди белокрылых херувимов. Увы, грешен! Но скажу откровенно, мои грехи вряд ли подпадают под статьи Уголовного кодекса, и я в них каяться не буду, извините. Но скажу вам, что любое наказание когда-то заканчивается, но только не муки совести... Впрочем, я опять пустился в посторонние рассуждения...
– Ничего, в этом случае посторонние рассуждения дополняют картину, – успокоил его Гуров. – И что же вы решили делать?
– Ну, сначала я не хотел идти, – сказал Шестопалов. – Решительно не хотел. Убеждал себя, что это всего лишь дурацкая шутка. Но потом приуныл. Понимаете, у меня чудесная жена. Она филолог по образованию, утонченная, доверчивая женщина. Она ошиблась временем. Ей следовало бы родиться в середине девятнадцатого века, в каком-нибудь дворянском гнезде, понимаете? Этот жестокий мир не для нее. Я побоялся, что этот мерзавец может позвонить домой и до смерти напугать ее. И тогда я решил идти.
– Вы никому ничего не сказали?
– Никому и ничего. У меня просто не было времени. Встреча была назначена на тот же вечер в сквере неподалеку от стадиона «Динамо». Между прочим, в самом темном месте. И вот тут у меня создалось впечатление...
– Подождите, Арсений Викторович, – перебил его Гуров. – Назначая вам место встречи, этот человек ставил какие-нибудь условия?
– Да, конечно. Он потребовал, чтобы я пришел непременно один и захватил с собой фонарик.
– Фонарик?
– Да. Как выяснилось, он собирался продемонстрировать мне фотографию.
– Он показал вам фотографию? Какую?
– Довольно мерзкую, – усмехнулся Шестопалов. – Мягко говоря, это была эротическая фотография. Сцена оргии, а в центре – ваш покорный слуга в окружении неодетых вакханок.
– Вот, значит, как, – задумчиво протянул Гуров и, деликатно кашлянув, спросил: – Это была подлинная фотография, Арсений Викторович?
Антиквар сделал протестующий жест.
– Ни в коем случае! Что вы! – горячо сказал он. – Это была, несомненно, фальшивка. Но довольно убедительно сфабрикованная.
– Показав фотографию, этот человек чего-то потребовал от вас?
– Да, он потребовал выплатить ему двадцать тысяч долларов, – кивнул Шестопалов. – Иначе обещал предъявить фотографию – и не одну! – моей жене, знакомым, родственникам...
– А вы?
– Я обещал подумать, – сказал антиквар. – Понимаете, я был совершенно смятен. В голове все перемешалось. Мне действительно нужно было подумать. Я забрал эту мерзкую фотографию и ушел. Этот мерзавец назначил мне очередную встречу на следующий день, но я не явился.
– Не явились? Почему же?
Шестопалов пожал плечами.
– Не знаю. Наверное, пресловутое русское «авось». Подумал, что пронесет, что, если я не заплачу и буду сидеть тихо, может быть, шантажист махнет на меня рукой.
– Не пронесло? – догадался Гуров.
Антиквар помотал головой и сказал грустно:
– Наивно было так думать. Два дня назад, четвертого июля, позвонили снова. Говорил уже другой человек. Впрочем, первый потом тоже подключился. Оба очень нервничали и угрожали. Назначили последнюю встречу возле Пятницкого кладбища – пятого июля, и снова в одиннадцать часов вечера... Кстати, та встреча, на которую я не пошел, тоже была назначена в районе кладбища – только в тот раз Даниловского...
– Ага, значит, пятого вы на встречу пошли? – оживился Гуров.
– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Шестопалов. – Я совсем потерял голову. Идти было страшно и не идти тоже было страшно. Если бы эти фотографии увидела моя жена, для нее это был бы такой шок, от которого она вряд ли оправилась бы. Но выложить вот так сразу двадцать тысяч для нас слишком накладно. То есть я оказался в тупике, понимаете? И тогда я позвонил Солоницыну.
– Понятно, – сказал Гуров. – А шантажисты? Они вас пока больше не тревожили?
– Удивительно, но пока все тихо. Однако я все время как на иголках. Мне это представляется затишьем перед бурей.
– Хорошо, давайте тогда перейдем к деталям, – заключил Гуров. – Покажите нам фотографию.
Антиквар смущенно крякнул, помешкал немного, но потом все-таки поднялся и отпер сейф. Покопавшись там, он достал большой незапечатанный конверт и протянул Гурову.
– Уверяю вас, это фальшивка, – с несчастным видом сказал он. – Никогда в жизни я не позволил бы себе подобного...
Гуров достал фотографию, внимательно посмотрел на нее и передал Крячко. Тот взглянул и потрясенно покачал головой.
– Да-а-а! Крепко! – сказал он. – Вот у меня жены нет, но получить такую картинку я бы все равно не хотел. Расчет примитивный, но точный. Для порядочного человека такая штука хуже чумы. Только зря вы сразу не обратились в милицию. Взяли бы этого типчика уже на Даниловском кладбище. Тут, по-моему, не профессионал действовал.
– Кстати, о том, кто действовал, – заметил Гуров. – Вы, помнится, говорили, что этот человек показался вам знакомым, Арсений Викторович?
Антиквар замялся.
– Не то чтобы знакомым, – пробормотал он. – Но у меня сложилось впечатление, что я будто бы видел когда-то этого человека. Молодой, крепкий, высокий... Правда, там, где мы встречались, было довольно темно... Вряд ли я смог бы сейчас описать его внешность. Но ощущение, что где-то я его видел, осталось. И голос. Голос тоже что-то напоминает. Но... – Он развел руками.
– В общем, думаю, ощущения вас не обманывают, – согласился Гуров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10