Пыль, помет каких-то мелких тварей, кости... Над
головой уходили ввысь черные ребра, поддерживающие всю
сложную конструкцию шпилей. В остальном же громадное
помещение не содержало в себе ничего интересного - только
камни и пыль. Если здесь и были сокровища, то их либо давно
вынесли, либо искать их следовало совершенно не так, а
тщательно простукивая пол и стены...
Конан уже совсем было решил, что ему не повезло и
придется заниматься долгими и утомительными раскопками,
когда взгляд его случайно упал на черный провал входа в
соседний шпиль. Киммериец присмотрелся - так и есть. Следы!
На камнях - желтая глина, принесенная с гор. Здесь прошли
люди - и совсем недавно. Ну, а где люди - там и деньги
должны обретаться!
Повторяя про себя эту нехитрую заповедь шадизарских
воров, Конан прокрался ко входу. Точно! Внутри раздавались
приглушенные голоса.
Киммериец неслышной тенью скользнул внутрь. Прятаться
было легко - свет проникал лишь сквозь узкие и редкие
бойницы.
В самой середине зала прямо на каменном полу был
разведен огонь. У костра, завернувшись в плащ, сидел
человек; а рядом с ним в раскрытых переметных сумах тускло
блестело золото.
У северянина перехватило дыхание. Ага. Значит, слухи, с
одной стороны, не врали, а с другой - эти типы сумели
опередить его, Конана; Ну хорошо, посмотрим, послушаем...
- Этого достаточно, Збигар, - холодно произнес сидевшей
у огня человек. - Увяжи все сумки. Те двое с чашей вот-вот
должны быть здесь. Кордан! Высланы стражники им навстречу?
- Высланы, мастер, - прохрипел Кордан, низкий толстяк, в
чьих могучих руках тяжелый боевой топор казался детской
игрушкой. - Они должны встретить монахов на развилке. Но...
до сих пор я не получил никаких известий... Собираюсь
выслать гонца, проверить, все ли в порядке...
- Если твои люди нуждаются в постоянных проверках, то я
не буду нуждаться в тебе, - холодно бросил сидящий, отчего
Кордан тотчас же повалился на колени, словно ему подрубили
ноги.
- Мастер... помилуй... сжалься...
- Иди. И чтобы я через час знал, что тропа обыскана.
Толстяк вприпрыжку бросился к выходу, не заметив
затаившегося за камнями варвара.
У огня осталось пятеро, не считая сидящего.
- А у тебя, Филзах - у тебя все готово? Девственницы?
Младенцы? Все наличествует? Жертвенные ножи? наточены?
- Все, все готово, мастер. Тринадцать девственник.
Тринадцать младенцев. Все собраны, отмыты и сыты, дабы
предстать перед Пожирателем в пристойном виде...
- Хорошо! Я не сомневался в тебе. А остальные? Все
готовы к приему Чаши?
- Все... все, мастер... все... - раздалось сразу
несколько голосов. - Осталось только принять чашу...
- Отлично! Наконец-то наступает тот день, который наш
Бог ждал так долго! - сидевший сжал кулаки. В его словах
слышался настоящий фанатизм.
Конан лежал, притаившись, и внимательно слушал. Ясно,
что здешние заправилы успели разжиться древними
сокровищами; и киммериец отнюдь не собирался уступать
добычу своим более удачливым предшественникам. Он дождался,
пока сидевший жрец разослал всех своих подчиненных с
поручениями и остался один, вперив неподвижный взор в огонь
- и тогда северянин вышел из тени.
Сидевший вскинул голову. В зрачках играло пламя. Тонкие
губы растянулись в подобие усмешки.
- Мясо! - вырвалось у жреца. - Молодое мясо!
- Ну, это мы сейчас посмотрим, кто из нас мясо! -
ухмыльнулся северянин. Клинок заплясал перед самым лицом
жреца.
- Мне очень нравятся эти твои сумки, - задушевно сказал
Конан, аккуратно поднимая тяжелый кожаный мешок. В мешке
приятно звякнуло. И в тот же миг киммериец ощутил, что на
него словно бы опустилось холодное облако - летучий лед, в
один миг сковавший непробиваемым панцирем руки и ноги
варвара. Конан застыл - мускулы не повиновались.
- Ну вот теперь-то мы и видим, кто из нас мясо, -
прошипел жрец, вставая. В его руке тускло блестел
голубоватый камень. - Наивный глупец! Ты явился сюда, в
наш город, перед самым праздником Спящего Бога, и думаешь,
что твоя нелепая железная игрушка может защитить от чар
Камня Спящего? И даже серебряное навершие на твоем эфесе -
ничто по сравнению с мощью моих заклинаний! Что ж, ты
послужишь приятным дополнением к пиршеству нашего Бога! Эй,
люди, сюда, быстрее!
Конан слышал топот ног у себя за спиной и на все лады
проклинал свою дурацкую ошибку. Зачем, ну зачем ему вообще
потребовалось говорить с этим узколицым? Надо было просто
зарубить его - и все. А он, дурак, трижды дурак...
Но помочь себе сетованиями невозможно; и Конан стал
ждать. Если его предназначили в жертву, значит, убьют
не сразу. А коли убьют не сразу - у него есть шанс.
Северянин уже не раз попадал в подобные переделки - когда
торжествующие враги клялись и божились, что вот-вот
отправят его, Конана, на корм какому-нибудь жуткому зверю
из Бездн - однако ж все те хвастуны впоследствии расстались
с жизнями, причем некоторым из них умирали очень долго и
болезненно...
Окаменев, Конан ждал. Ему оставалось только одно: ждать
и смотреть. Он вглядывался в неприятные, резкие очертания
лица верховного жреца, в тонкие линии бескровных губ, узких
вытянутых глаз, еле заметных бровей, выгнувшихся двумя
длинными дугами - и читал в этом лице, помимо фанатизма,
еще и жуткую, дикую, несдерживаемую жестокость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24