Прошло двое суток.
Утром 30 апреля все бойцы, выделенные для работы внутри ущелья, заняли на его внутренних склонах скрытые позиции. На хребтах были оставлены расчеты двух станковых гранатометов «АГС-30», ближе к южной оконечности небольшого плато, откуда должен был появиться вьючный караван. И немного севернее, ближе к Шарусу, устроились по два гранатометчика противотанковых «РПГ» с пулеметами для атаки автоцистерн.
По десять человек каждой штурмовой группы укрылись среди бугристой поверхности внутренних склонов Большого ущелья.
Сводное подразделение майора Капитанова в полном составе заняло позицию непосредственного боевого применения.
Нашли дело и для «профи» группы Рудакова.
Личный состав «Барса» стал менять бойцов резерва вокруг аула через каждые двенадцать часов. И это была инициатива командира особой группы: не дать своим людям застояться, расслабиться, а, наоборот, войти в обстановку, вжиться в нее, своими глазами оценить объект, который, возможно, надо будет подвергнуть молниеносной обработке. Да и людям Чекалина требовался отдых, хотя они и наладили наблюдение за аулом, предусмотрев сменный режим.
Садык задержался в Астан-Кале и прибыл в Шарус лишь под вечер 28 апреля. Ваха встретил его традиционным приветствием мусульман и встревоженным вопросом:
— Ассолом, Хозяин. Вы припозднились, я уже начал беспокоиться. Уж не случилось ли чего неприятного?
— Салам, Ваха, салам. Ничего, слава Аллаху, серьезного не случилось, дела задержали меня. Но, если ты, как говоришь, начал беспокоиться по поводу моего отсутствия, то почему же не связался со мной по рации?
Ваха приложил руки к груди:
— Клянусь матерью, босс, только что хотел сделать это, но… тут подъехали вы.
Узбек взглянул на помощника:
— Ну и изворотлив же ты, как гюрза, и хитер, как эфа. Всему найдешь оправдание!
Ваха изобразил подобие улыбки, сказав осторожно:
— Ваша школа, Хозяин!
Садык вновь бросил на чеченца быстрый, как удар клинка, взгляд, но тему не продолжил, приказав:
— Приготовь мне душ и чистое белье, старое – сжечь.
— Есть, босс!
— А раз «есть», то чего же ты продолжаешь стоять, как ишак? Ждешь команды и удара палкой по ушам?
Ваха поклонился:
— Все понял, исчезаю!
Телохранитель Садыка метнулся исполнять приказание босса, Садык же прошел в халупу. Прилег на топчан, прикурив косяк отборной анаши.
Да, ему пришлось задержаться. А все это старая ослица, следившая за русскими девками. Увидев обезображенные трупы рабынь и поняв, что ее ждет подобная участь, старая дура рванулась в лесной массив. Ей бы на улицу бежать, звать помощь, а она в «зеленку»! Надеялась среди кустов найти защиту? Шайтан знает, что было у нее на уме, когда бросилась в лес.
Полдня потратил Садык, пока не нашел старуху умершей собственной смертью в берлоге какого-то зверя. Да и не мудрено: в ее ли годы устраивать бега по пересеченной местности, гонимой ужасом неминуемой расправы? Знать бы, что так получится, он не прочесывал бы «зеленку»! Зря бегал, время терял. В этой берлоге он и заложил старую каргу сушняком, что не помешает стаям шакалов первой же ночью сожрать ее.
Затем время ушло на то, чтобы доставить в каньон мертвые тела рабынь. Да еще застрял на обратном пути, кое-как под вечер выбрался. В ночь ехать было небезопасно, пришлось оставаться ночевать в доме. А с утра, как назло, «Нива» забарахлила. Не заводилась, хоть разорвись. И помощь звать было нельзя, и сам он разбирался в устройстве машины, как в балете! Но пришлось самому лезть в двигатель. Хорошо, что в багажном отсеке полно новых запчастей. Поменял все, что можно было поменять. И вездеход, как ни странно, завелся. Поэтому только после обеда узбек сумел, обойдя блокпосты русских, выйти из Астан-Кале.
Садык тяжко вздохнул, переворачиваясь на другой бок.
Что-то в последнее время ему не везет. То кошмарный сон приснится, то чуть старуха не подставила его, то эта поломка машины.
Не нравилось это узбеку, ох как не нравилось!
Появился помощник-телохранитель:
— Душ готов, босс! Одежда в предбаннике, я займусь ужином?
— Да, займись. Мясо пожарь в казане, да лука в него положи побольше, понял?
— Сделаю, босс! Возьмите халат!
Садык перехватил из рук чеченца махровый халат, предназначавшийся для замены полотенца, и узким коридором, не выходя во двор, прошел в душевую. Разделся, бросив одежду, в которой ездил в Астан-Кале, в угол, встал под освежающие струи теплой воды. От удовольствия закрыл глаза.
Появление в Шарусе белой «Нивы» было замечено сразу со всех постов внешнего наблюдения за аулом, о чем тут же прошел доклад командиру отряда «Кавказ». Железнов посмотрел на Рудакова, находящегося все время рядом со своим непосредственным начальником, и спросил:
— И что сие означает?
— А что конкретно это может означать? Ничего для нас интересного. Пока, по крайней мере. Приехал откуда-то местный житель, или гость к кому-нибудь наведался.
— Ни у кого из жителей Шаруса белой «Нивы» в личном пользовании не зарегистрировано.
Рудаков откинулся на валун за кустом, где они с командиром отряда устроили своеобразный штаб. Потягиваясь, проговорил:
— Ну, значит, гость или гости!
— Прибыл один человек.
— Командир! Ну чего ты понапрасну головушку свою седую ломаешь? Или думаешь, Садык на этой «Ниве» разъезжает?
Подполковник спросил в свою очередь:
— Ты отметаешь такой вариант?
Рудаков ответил:
— Нет, не отметаю. Но что сейчас можем сделать мы? Спуститься в селение, проверить документы у водителя этой «Нивы»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18